Встреча. Николай Фердинандов и Армандо Реверон. Две гаммы одного вдохновения

Колонка редактора

Никогда не знаешь, что делать с такими то ли брошюрами, то ли буклетами, то ли мини-альбомами. Их раздают, а не продают, и непонятно, доходят ли они до тех библиотек, кому положены обязательные экземпляры.

Этот экземпляр лежал вместе с другими прямо на выставке «Встреча. Николай Фердинандов и Армандо Реверон. Две гаммы одного вдохновения», открытой в Третьяковской галерее – взять мог любой желающий.

На выставке было довольно пустынно: имя Николая Фердинандова (1886 – 1925) известно разве что узким специалистам. Не всякий читатель словаря «Художники русской эмиграции» дойдет до посвященной ему статьи. А уж вживую его работы среди россиян видели и вовсе лишь единицы. Имя же Армандо Реверона (1889 – 1954) и вовсе у нас мало кому известно.

Зато в Венесуэле оба - классики. Гуаши Фердинандов выставлены в Национальном музее, без него не обойдется ни одна история венесуэльского искусства. Фердинандов повлиял на многих местных авторов, считаясь учителем лучшего из них – как раз Реверона.

Об их творчестве в издании к выставке рассказывают Анна Маполис и Астрид Пердомо (о Фердинандове, которого прозвали Эль Русо), а также Феликс Эрнандес (о Ревероне).

Задача перед исследователям стоит нелегкая.

Фердинандова, например, всю жизнь бросало из стороны в сторону, идет ли речь об образовании (Московское училище живописи, ваяния и зодчества, Академия художеств, затем вновь Училище), путешествиях (в итоге из-за них в 1910-м отчислили из Училища) или видах искусства (от и станковой живописи и театральных декораций до ювелирки). В 1913 году, например, на международной сельскохозяйственной и промышленной выставке в Риме Фердинандов получил золотую медаль за ювелирные изделия, выполненные в технике гальванопластики.

При этом не скажешь, что у Фердинандова какой-то особый, яркий и запоминающийся художественный язык. Художник сторонился больших течений, не дружил с авангардом, предпочитая в России безликие группы художников, а в эмиграции занимался тем, что можно назвать постсимволизмом. Правда, большая часть наследия погибла по время второй мировой войны во Франции, куда, согласно воле художника, перевезли из Венесуэлы 115 его полотен. Корпус сохранившихся произведений насчитывает вдвое меньше работ.

В Каракасе Фердинандов оказался в 1919 году. До этого он несколько лет работал в Нью-Йорке, где пытался основать пароходную компанию, разрабатывал вместе с Ильей Толстым, сыном писателя, проект «Плавучей академии искусств».

В Венесуэле он организовал несколько групповых. Он почитаем здесь и сегодня – во многом благодаря влиянию на самого яркого местного художника, Реверона. В том чувствуется хорошая художественная выучка. Одно время Реверон жил в Париже, смешение вкусов и разнонаправленных поисков определило его манеру.

Подробнее: http://izvestia.ru/news/538702

Фердинандов Н. Кипарисы на кладбище «Дети Бога». 1919. Картон, гуашь. 54,5х59,5. Галерея национального искусства Венесуэлы 

Реверон А. Автопортрет с куклами. 1949. Бумага на картоне, карандаш, мел, пастель, уголь. 64,7х83,8. Галерея национального искусства Венесуэлы