Я тоже так могу! Почему современное искусство все-таки искусство

Колонка редактора

Говорить о произведениях искусства прошлого, которые уже погасли и остыли, с одной стороны, довольно трудно, потому что до нас не дошла вся информация, мы не можем расспросить ни художественных критиков того времени, ни самих художников. Но с другой — это гораздо легче, поскольку возразить вам тоже никто не может. Если, скажем, историк искусства говорит, что Тинторетто много пользовался красной краской, потому что стыдился своего ремесла, то из-за отсутствия документальных тому подтверждений трудно установить, прав он или нет. Когда же я пишу о вещах современных, то вынужден нести ответственность за свое мнение и отстаивать его перед теми, кто стоит на противоположной позиции. Главы этой книги — плоды моих размышлений и суждений. Местами они могут показаться чересчур категоричными, местами — парадоксальными; но они точно не претендуют на истину в последней инстанции — в частности, потому, что в искусстве таковой просто не существует. Художник Джорджо де Кирико, основатель одного из главных направлений в современном искусстве — «метафизической живописи», пользовался очень плохой репутацией у влиятельных художественных критиков вроде Роберто Лонги, который дошел до того, что исключил его из своих книг по истории искусства. Такое случается и сегодня, как это было с недавно вышедшей антологией современного искусства, где имя Мэтью Барни даже не упоминается — а я посвящаю ему целую главу моей книги. История современного искусства немного напоминает японский фильм «Расемон», где все герои по-разному рассказывают одну и ту же историю, опуская одни детали и добавляя другие. Есть такие «популяризаторы искусства», которые поступают очень просто. Они как бы говорят зрителю или читателю: «Я знаю о современном искусстве все, а ты не знаешь ничего, но ты не волнуйся, я сейчас тебе так все расскажу, что тебе даже разбираться ни в чем не придется». Обычно эти рассказчики сыплют датами, именами, названиями — причем не для того, чтобы заинтриговать слушателя, а для того, чтобы поразить его объемом своих знаний. Зритель и читатель после всего этого оказываются просто ошеломлены и подавлены. К такому приему прибегают и проповедники: они заставляют нас почувствовать собственную беспомощность перед Богом и выставляют себя единственными, кто может обеспечить нашу связь с Всевышним. Проповедники от искусства тоже выставляют произведение божественным, а нас — недостойными его.  И уверяют, что с их помощью нам удастся хоть немного приблизиться к этому божеству. И мы должны быть безмерно благодарны им за это. Мой же подход скорее лютеранский: я считаю, что к искусству надо приходить самостоятельно и лишь тогда, когда вам это действительно нужно. В последующих главах я не собираюсь демонстрировать, что знаю больше вас, а просто расскажу о том, что знаю и что думаю о том, что знаю. Соглашаться со мной или спорить — решать вам. Искусство — не божество, а, наоборот, нечто очень человеческое. Оно не становится ближе после ритуала посвящения, а критики — не его жрецы. Критик — такой же человек, как и вы. Просто из своих любознательности и жгучего интереса он сделал себе профессию.

Каких-то глав в этой книге, наверное, будет не хватать, а какая-то из них, наоборот, покажется вам излишней. Книга выстроена не хронологически — хотя бы потому, что с искусством мы ведь тоже не встречаемся в строгом порядке. Сначала мы можем посмотреть картину Энди Уорхола, а затем пойти любоваться греческой скульптурой или картиной Ван Гога. Чувства, которые способно вызывать произведение искусства, не требуют установленного порядка: вы же можете, скажем, посмотреть сначала историческую драму, а потом фантастический боевик, и оба фильма вам понравятся. На хронологию всей истории искусства целой жизни не хватит, да и вообще это очень скучно. Так что эта книга — не история искусства, а сборник коротких историй об искусстве, рассказанных мною, с моей интонацией и моими словами. Голосом, который всего лишь один из множества голосов. 

Франческо Бонами

(из предисловия к книге)