Вадим Перельмутер. «Судеб ветвистые сюжеты»

Вадим Перельмутер. Фото:

 

К выходу юбилейного номера журнала «Toronto Slavic Quarterly»

 

Елена Пенская. Юбилей журнала отличается от прочих юбилеев своей «текучестью». Сейчас вышел 40-й номер «Toronto Slavic Quarterly». До этого был 39-й. Если расположение звезд будет удачным, то появится и 41-й. Почему 40-й номер важен как «круглая дата»? Да, и что это за журнал? Для кого он?

Вадим Перельмутер. История журнала проста, да так оно чаще всего и бывает, это потом, состоявшись, "происхождение" обрастает мифологией, отчасти призванной "романтизировать" весьма прозаическую "материальную составляющую" осуществившегося замысла. Но в нашем случае зависимость от "материального" была даже не минимальной - а почти никакой, в том и отличие сетевого журнала от "бумажного".

Е.П. Думаю, что и в сетевом есть своя материальная зависимость. Правда, она строится и измеряется иначе, чем в бумажном. Но у вас какой-то особый случай, особая практика…

В.П.  Итак, всё просто. Мы много лет дружили с Захаром Давыдовым (вот эта история, пожалуй, любопытна, она связана с Волошиным - Захар занимался им на пару с Купченко - и возвращением его имени в "легальную" литературу, но к нашей "теме" она относится чисто "служебно"). В 91-м он уехал в Израиль (из Киева), там в Иерусалимском университете написал и защитил диссертацию по творчеству Волошина, пару лет преподавал там же, а в начале 97-го переехал в Канаду, в Торонто, вслед за сыном, нашедшим там работу (единственный сын - единственный внук, в общем, всё понятно). И получил место в Торонтском университете. Полугодом раньше и я перебрался из Москвы в Мюнхен. Все эти годы мы довольно регулярно перекликались. Но увиделись только зимой 2002-го - в Париже, куда оба приехали на конференцию и торжества, посвященные какой-то почтенной дате существования Тургеневской библиотеки. Я забрал "к себе" Захара и его бывшего коллегу по Иерусалимскому университету Самуила Шварцбанда - и поселились мы втроем в пустовавшей квартире Элен Шатлен (правнучка А.Н. Островского, кинодокументалистка, вообще личность прелюбопытная, в частности, редактор "моего" французского издания Кржижановского).

Е.П. Как связано рождение журнала и свойства «особого места и времени»? Совпадения? Случайное стечение обстоятельств?

В.П. Квартира - историческая: некогда там располагалась типография, где Ленин печатал свою газету "Пролетарий", станки стояли там, где теперь кухня, но я опять отвлекаюсь... Конференцией мы, кроме собственной "сессии", откровенно манкировали, я таскал своих друзей по Парижу, в котором они не раз бывали, но, опять же, лишь на конференциях, так что города толком не видели, брал Захара с собою и в гости к тамошним моим знакомцам. И вот в гостях у переводчицы Кржижановского, за ужином, Захар поведал, что некая дама предлагает ему издавать в Торонто "русский" журнал, верней, возродить издание выходившего там десятилетием раньше, да и заглохшего помаленьку журнала "Современник", обещает при этом дать деньги на издание и "ни во что не вмешиваться".

Е.П. Сказочное начало. Однако, бывает ли так в жизни? То бишь, обещание «не вмешиваться» сколько «стоит»?

В.П. В отличие от Захара, в журналах до того лишь изредка печатавшегося, я цену подобным посулам знаю, о чем ему и сказал сразу. Однако он уговорил меня попробовать - "на двоих" - только он и я, причем сразу условились, что любой из нас может выйти из игры - без обид - в любой момент, как только ему это перестанет доставлять удовольствие. Ну, и начали. Правда, совсем скоро мои опасения подтвердились - и дама начала вмешиваться во всё, причем весьма активно. Но мы уже раскатились - и Захар предложил послать ее на фиг - вместе с "бумагой" - и запустить сетевой вариант журнала, о чем без особого труда договорился с профессором своим Ланцем, который и обеспечил журналу место на университетском сайте. Вот так - вдвоем - и начали выпускать журнал, номера с третьего понемногу обрастая неким подобием виртуальной "команды".

Е.П. А еще я хотела спросить о Ваших самых дорогих для Вас, самых значимых книжных проектах. И как они соотносятся друг с другом? журнальное дело, работа историка литературы, исследователя, эссеиста, поэта? Где и как происходит сопряжение в этих проектах?

В.П. Ну, Кржижановский - "тема" долгая, как-никак - больше тридцати лет жизни. Возможно, только из-за этой моей особенности - не отпускать того, что интересно (и лишь потому в него нырнул, других причин не бывает) - и удалось, то, чего в истории литературы, насколько мне известно, допрежь не бывало: намертво утвердить в литературе - и не только (теперь) русской - писателя, при жизни ни одной книги прозы не издавшего и лет на сорок наглухо забытого, что началось еще в последнее десятилетие его жизни.

Е.П. Кржижановский Вам «помогает» или «мешает»?

В.П. Во всех этих многолетних занятиях - и особенно в эти 12 лет, что длится издание Собрания сочинений - я то и дело получал "знаки", если угодно, "спиритической" поддержки самого Кржижановского (ежели Бог попустит мне напистать книгу как бы "мемуарную", которая сейчас, похоже, потихоньку "соображается"/вырисовывается, то глава про это так и будет озаглавлена - "Сеансы спиритизма"). Скажем, "Киевский архив" (а это примерно полтысячи страниц неизвестного прежде Кржижаноского, 25 лет ускользавшимй от поиска, нашелся, когда был уже готов считавшийся тогда последним пятый том (четыре вышли). Случись оно четвертью года позже - и в Собрание уже это не попало бы, в том числе и такой шедевр, как "Красный снег". Или, вот, сейчас сижу над комментарием обнаружившейся только что замечательной новеллы в письмах "Невольный переулок", которую и не искал даже, ни в одной авторской "автобиблиографии она не фигурирует, единственное - вскользь - упоминание - в письме к жене (1933), мол, написал три вещи (две из них вошли в третий том), правда, "Невольный переулок" еще не закончена. И всЁ - остальное молчание. И опять же, тремя-четырьмя неделями позже - было бы поздно: уже прошла последняя корректура шестого тома, он лишь не успел уйти в типографию, а теперь будет этой новеллою открываться (и в ближайшем номере журнала опубликуется)... Ну, и так далее.

Е.П. Так происходит только с Кржижановским?

В.П. Что до остального, то я давно уже делаю только то, что мне интересно (эссеистика, историко-литературные вещи), хочется понять, схватить "быстрым думанием" и медленным письмом (я ведь "прозу" свою пишу - как стихи: преимущественно "с голоса" и на слух, нахаживаю кусками наизусть, иной ряз просто записываю затверженное целыми страницами). Из последнего - доволен тем, что получилось написать для "Ариона" про верлибры Евгения Винокурова. Ну, и "Фрагменты о Чуковском" в 40-м номере, вроде бы, тоже вышли занятными... Сейчас - цейтнотно - заканчиваю две "очередные" книжки в "Библиотеку для избранных" - Валентина Парнаха ("Три книги" - это три его "французских" книги стихов - сканами - с рисунками Гончаровой, Ларионова и Гудиашвили и с портретами Парнаха, рисованными Пикассо и Ларионовым плюс воспоминания "Пансион Мобер") и Хлебникова - очень "прозрачного" и потому весьма неожиданного, по-моему, - с графикой Петра Митурича (там же готовы - и ждут своего часа еще две книжки). По-прежнему ищу издателя для очень, по-моему, хорошей книги "крымского" Шенгели. Французское издательство ждет книгу про Кржижановского, за которую никак не могу как следует приняться. Вроде бы проявляется некая вохможность собрать и издать книжкою мои "этюды о чтении" - то бишь эссеистику о поэтах и поэзии, почти вся печаталась в "Арионе", но, ежели сложится, надо быдет дописать еще три-четыре вещи. Ну, и, как говорил, выстраивается мысленно довольно странная "как бы мемуарная" книга, озаглавленная - пока - "Узловатая олива" (с эпиграфом из Ходасевича: "Воспоминание прихотливо И непослушливо. оно, Как узловатая олива Нигде ничем не стеснено"), тут я придумал довольно необычный жанр, но это - как получится... Еще вырисовывается вторая часть "Записок без комментариев" (первая была в "Пушкинском эхе"), судя по сведенным в три файла набросками и фрагментам, эта часть там, внутри, уже ворочается. Ну, и так далее. Вот только стихов давно нету. ну, да им не прикажешь... Конечно, будь побюлагополучней издательская ситуация нынешняя, мог бы сделать и поболе. Например, так и не удается найти издателя для давно придуманной, продуманной и процентов на 70 сделанной книжки "Корней Чуковский для детей и взрослых". И не только это. Однако, сетовать бессмысленно. Я и не сетую...

Е.П. И если закольцевать этот виток судьбы, и вернуться к журналу?...

В.П. Пожалуй, не знаю другого случаю совершенно бесконфликтного десятилетнего существования/выпуска журнала. В нем НЕ публикуется не только, естественно, то, что не нравится обоим, но и то, что решительно - и аргументированно - не нравится одному из нас, по этому поводу возможно обсуждения, но разноголосие, как говорил, исключено изначально.

 

Беседовала Елена Пенская

Специально для www. morebook.ru

Вечные Новости


Афиша Выход


Афиша Встречи

 

 

Подписка