Новосибирск: Изд-во «Свиньин и сыновья», 2007
Большинство граждан, даже хорошо относящихся к жанру фантастики, привыкли числить по этому ведомству довольно ограниченное число писателей: ну там Беляева, Булычева, братьев Стругацких… Отважный сибиряк Геннадий Мартович Прашкевич — сам фантаст с тридцатилетним стажем — со страстью развеивает популярное заблуждение. В его «Историю фантастики» вошли очерки жизни и творчества отнюдь не только перечисленных выше авторов: основная часть «Истории фантастики» принадлежит статусным классикам русской и советской литературы. Здесь и Владимир Одоевский, который в повести «4338-й год. Петербургские письма» выказал себя знатным утопистом (мимоходом наметив развитие темы «зеленых человечков» — инопланетян). И Осип Сенковский, предвосхитивший жанр романа-катастрофы. И Николай Гоголь, стоявший у истоков жанра российского фэнтези. И Валерий Брюсов, сочинивший два научно-фантастических романа и задумавший третий, про восстание роботов. И Мариэтта Шагинян, которая первой в Советской России сочинила настоящий фантастический трэш «Месс-Менд». А еще, конечно же, Михаил Булгаков, Алексей Н. Толстой, Евгений Замятин… Критики, скорее всего, примут идею Прашкевича в штыки: ни Гоголь, ни Булгаков к фантастике, конечно, не сводятся. Однако Прашкевич этого и не утверждает, он всего лишь демонстрирует не всегда очевидные генетические связи с доказательствами в руках. И оказывается совершенно убедителен.