Берлин 1930-х годов глазами очевидцев

В августе американец Эрик Ларсон обосновался в 5-м округе Парижа. Отсюда ему удобно ездить в Германию и Англию, где он изучает документы для будущей работы, тему которой ревниво держит в секрете. Автор уже не одного бестселлера, журналист с дипломом престижного Колумбийского университета, он больше не занят в прежней профессии: «В Wall Street Journal я занимался лишь тем, что звонил подозреваемым и задавал вопросы по предъявленным им обвинениям. Теперь мои источники ― исторические». В отношении «В саду зверя» даже самые благосклонные англо-саксонские критики затрудняются с определением: документ, триллер? Книга читается как роман, несмотря на то, что ее автор ― педантичный исследователь из породы «книжных червей», избегающих любого вымысла.

Ни один выдуманный диалог не украшает рассказ, основу которого составляют впечатления от нацистской Германии Уильяма Э.Додда, посла США в Берлине с 1933 по 1937 гг., и его 24-летней дочери Марты. Ни одного описания, не подтвержденного свидетелями, не удостоверенного надежными архивами или не почерпнутого в личных дневниках. «Я хотел показать ту эпоху глазами свидетелей, в идеале – иностранцев, более того, американцев. После долгих поисков я нашел Доддов».

Неожиданные повороты, эволюция личных взглядов дали ему превосходный «сюжетный скелет». Писатель выражается как сценарист. Тандему отца и дочери, оставшемуся неизвестным, несмотря на опубликованные мемуары, было чем заинтриговать или хотя бы впечатлить историка. Перед нами ─ профессор-бюрократ, расположившийся в особняке банкира-еврея (тот перебрался со всей семьей на последний этаж), придирчивый в канцелярских расходах и новичок в дипломатии, поначалу, скорее, снисходительный к преследованиям евреев, и молодая женщина свободных нравов, увлекшаяся нацизмом.

Прозрев в 1934 году, ее отец втуне предупреждал свое начальство в Вашингтоне о растущей опасности, исходившей от нацистов, и встретил неожиданное сопротивление. «Я знал, что антисемитизм был в то время распространен в Соединенных Штатах, но я не замечал его размаха и злонравия, особенно внутри Государственного департамента», ― говорит Эрик Ларсон. Марта же сначала вступила в любовную связь с Рудольфом Дильсом, тогдашним шефом гестапо, затем пала перед обаянием первого секретаря советского посольства ― и стала шпионкой коммунистов. «Парадокс в том, что никто не мог даже представить себе ничего подобного, насколько все окажется чересчур». Как лицо заинтересованное, она утаила свои приключения в книге «Глазами посольства», опубликованной в 1939 году. После смерти она завещала личные бумаги Библиотеке Конгресса в Вашингтоне, где Эрик Ларсон тщательно изучил интимные письма ― «потрясающие» ― адресованные ее любовнику Борису Виноградову[1].

Настольные книги

Рассказывать историю глазами очевидцев, воплощать ее в опыте разных персонажей, ― таков творческий прием Эрика Ларсона, уже использованный им в «Дьяволе в белом городе» (Шерш Миди, 2011), его пятой книге (миллион проданных экземпляров) о Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году и серийном убийце, орудовавшем там в то же время. Плавности чтения в обеих книгах способствует вынос всех примечаний и ссылок в конец (они занимают 90 страниц в «В саду зверя»). «В Соединенных Штатах говорят, что я изобретатель жанра. Не согласен», ― пресекает [излишние славословия в свой адрес] эссеист, напоминая, что схожий прием применяли Барбара Вертхайм Такман в «Тайне Великой войны» (1965) и Вальтер Лорд в «Ночи «Титаника» (1955), двух его настольных книгах.

«Я говорю студентам, что секрет [успеха] ― в подходящей центральной истории, адекватной выбранной эпохе. Затем нужно найти точную дистанцию в повествовании, не предвосхищая конец истории. Для этой книги решающим было сделать вид, что ничего не знаешь о Холокосте и второй мировой войне». Проще говоря, не торопиться и удержаться от осуждения кого бы то ни было. «Читатели нашли мою книгу более ужасающей, чем я задумывал. Потому что мы знаем, что было потом, как в фильме ужасов, где няня ни в коем случае не должна спускаться в подвал».

После выхода книги многие синагоги в США приглашали Эрика Ларсена с выступлениями. Во время встреч он получил положительные отклики свидетелей эпохи, для которых его книга восполнила пробел о том переломном периоде. «Моей начальной задачей было не рассказать, а исследовать нарративные возможности Истории. Вы, конечно, можете использовать мою книгу для дипломной работы или диссертации, вся информация точная, но я прежде всего стремился создать исторический опыт у читателя, погрузив его в прошлое до последней страницы».

Вслед за недавно экранизировавшим «Дьявола в белом городе» Леонардо ДиКаприо исключительное право на постановку в кино «В саду зверя» выиграл Том Хэнкс. Говорят, что Хэнкс уже вступил в переговоры с французским кинематографистом Мишелем Хазанавичусом о постановке.

Два Кандида Третьего рейха

Скромный профессор Чикагского университета Уильям Э.Додд был назначен послом в Берлин в 1933 году за отсутствием других кандидатур. Когда он, шестидесятилетний дипломат-новичок, давал согласие, то рассчитывал на спокойную жизнь, завершение своей книги об истории старого Юга и новую встречу с Германией, которую знал со времен учебы. Держаться тихо и не подливать масла в огонь ― такова была политика этого демократа старой школы, биографа Томаса Джефферсона и Вудро Вильсона. Первые недели он пытается минимизировать агрессию против евреев, попутно осуждая их. Гитлера, Геринга и Геббельса он считает «подростками, ввязавшимися в международную политическую игру», которых следует вразумить.

Его дочь, 24-летняя Марта, полна большего энтузиазма, она видит в «национал-социалистической революции» героический момент, прелюдию к немецкому возрождению. Марта наслаждается обществом высокопоставленных нацистов. Но постепенно проявляется истинное лицо Германии: введение всеобщего гитлеровского приветствия, облавы штурмовиков на улицах, систематическое преследование евреев… Ночь длинных ножей (с 29 на 30 июня 1934 года) развеивает последние иллюзии Доддов относительно нацистского режима. Посол предупреждает Госдепартамент, который игнорирует и даже считает провокаторским поведение своего эмиссара (впрочем, постороннего для него человека).

Блестящее исследование Эрика Ларсона тщательно следует по нравственному и политическому маршруту наивного человека, ставшего Кассандрой, и его дочери, прошедшей путь от нацистки до коммунистки.