Начало начал. Внятная история регги [фрагмент книги]
В трущобах Кингстона разыгрывались другие баталии. Первый всплеск насилия, связанного с конкурентной борьбой, принес свои результаты – Дюк Рейд зачистил «свою» территорию. Вслед за ним Винсент «Кинг» Эдвардс (система The Giant) также стал использовать тактику запугивания, обеспечивая себе место под солнцем. Его саунд был организован в 1955-м, а селектором у него был Ред Хоптон. Эдвардсу удалось собрать команду отморозков, которая помогала ему разгонять дискотеки конкурентов и сделала его лидером в мире саунд-систем в 1959-м.
Что касается первопроходца, The Great Sebastian, то конец был трагическим. В конце 1960-х Том Вонг покончил жизнь самоубийством из-за личных проблем (не из-за финансовых, как полагают некоторые). «Нет, долгов у него не было, денег хватало, и у Тома всегда можно было занять, но он убил себя из-за своей жены», – вздыхает Дюк Вин.
Главным соперником Дюка Рейда еще до восхода звезды Винсента «Кинга» Эдвардса стал Сэр Коксон с системой Downbeat.
Downbeat была основана молодым приятелем Дюка по имени Клемент Додд. Додд родился в Кингстоне в 1932-м и получил прозвище «Сэр Коксон» по имени известного в то время английского игрока в крикет. Селектор Додда, Каунт Мачуки, был селектором-тостером, умевшим говорить в ритм; он научился всему, работая на Тома с The Great Sebastian. Его умение заводить толпу, а также шикарная коллекция пластинок Сэра Коксона сделала Downbeat реальным конкурентом.
Сэр Коксон ушел из жизни в результате сердечного приступа в 2004-м. За несколько лет до этого, сидя в своем уже «убитом» офисе в Кингстоне, который долгое время был его базой, он поделился своими воспоминаниями.
«Мой отец был подрядчиком-каменщиком, он строил The Carib Theatre и другие сельские театры. Моя мать в конце концов стала управлять винным магазином, но все началось с маленького ресторанчика на перекрестке Лоус-стрит и Лэдд-Лейн под названием Nanny’s Corner. Это был 1951 год. Мы слушали там музыку по радиоприемнику Morphy Richards – Билли Экстайн, Сара Вон, Лайонел Хэмптон, Луи Джордан... Моя мама любила музыку, она была отличной танцовщицей и выиграла много призов».
В 1953-м Додд уехал работать в США на ферму, а после того как увидел, что деньги можно делать, устраивая уличные вечеринки, решил этим и заняться. Он прислал деньги своей матери на покупку динамиков, а позже привез усилители. Семейные связи с Рейдами позволили ему выступить в качестве гостя The Trojan, и он предполагает, что эти связи в дальнейшем обеспечивали разумное и цивилизованное соперничество.
«Дюк был близким другом семьи. Мама и папа хорошо его знали, и свою фирменную мелодию он получил от моей мамы: My Mother’s Eyes, инструментальный трек [альт-саксофониста] Таба Смита. Я был краснодеревщиком и прошел курсы автомехаников, работал в гараже Форда на Чёрч-стрит. Я ходил на танцы, которые сопровождали оркестры, но когда ритм-н-блюз появился, где-то в пятьдесят третьем или пятьдесят четвертом, я стал ходить на вечеринки Дюка, а он довольно часто ставил некоторые из моих пластинок. Его фанаты всегда ждали с нетерпением, когда я приду со своей коробочкой пластинок, так что в конце концов я сам стал занимался звуком. Если вспомнить о Дюке и обо мне в те времена, это был своего рода музыкальный вызов».
Но Дюк Вин утверждает, что фирменную мелодию Рейду продал Том.
«Это было в 1951-м. Рейд пришел к нему и спросил, есть ли у него старые пластинки на продажу, и Том сказал: “У меня есть несколько пластинок, которыми я не пользуюсь”. У Тома на тот момент ключевой мелодией была Blue Moon в исполнении Билли Экстайна, и он продал Дюку My Mother’s Eyes. Дюк стал использовать ее, и она стала хитом. Я был там, когда Том продавал пластинку, а у Коксона тогда вообще еще не было звука».
Mighty Diamonds
Еще одно противоречивое признание исходит от Принца Бастера, который вспоминает соперничество среди звуковиков как далекое от чистоты и дружелюбия.
Принц Бастер, известнейший исполнитель в стилях ска и рокстеди, родился в центре Кингстона в 1938 году, его настоящее имя Сесил Бустаманте Кэмпбелл. Со знанием дела он говорит о насилии и саботаже как о решающих факторах успеха. Додд, по его словам, завербовал в района, где все были преданы Рейду.
«Я родился и вырос на Оранж-стрит, в Западном Кингстоне. Коксон, он из Сент-Томаса, а Дюк Рейд родом из Порт-Антонио... Мой отец работал на железной дороге, мама – на спичечной фабрике, и родители воспитывали меня в строгих христианских традициях. Как я попал на работу к Коксону? На Люк-лейн и Чарльз-стрит-корнер были две группы гангстеров, и однажды ночью Ноэль Конская Челюсть и его ребята играли в “парапинто”. У меня были деньги, и я спросил: “Могу ли я присоединиться к игре?” Я их всех обыграл – так уж получилось, что кости все время выпадали в мою пользу. Когда я стал собирать деньги, один из них, по кличке Злая Трость, ногой сбил с моей головы фетровую шляпу. Все они тут же вытащили ножи, и я, понятно, никаких денег не увидел. Через неделю я отмокал в ванной у себя дома на Драммонд-стрит, и тут кто-то позвонил мне и сказал, что вся эта банда тусуется на углу. Я быстро набросил одежду на мокрое тело, выбежал и погнался за Тростью с ножом в руке, а Коксон вместе с Каунтом Мачуки как раз шли по улице и видели это. Мачуки говорил мне потом, что Коксон боялся таких людей, как Трость, и он был потрясен. Он спросил: “Кто этот парень? Надо же, какой молодец” – и Мачуки ему ответил: “Да, парень что надо. Вот бы кого иметь на своей стороне, когда нужно будет показать что почем Дюку Рейду”. Затем Мачуки пришел ко мне и сказал, что Коксон хочет меня видеть, и вот мы, я и еще один парень, пришли в его магазин. Он предложил нам приятные напитки, вел себя очень даже дружелюбно и, главное, сказал, что он хочет, чтобы я перешел на его сторону. Но я не сразу сказал ему “да”. Я пошел на перекресток Люк-лейн и Чарльз-стрит, поговорил с ребятами, и только потом уже начал бывать на Лав-лейн и Бистон-стрит. Это было уже в пятьдесят седьмом – пятьдесят восьмом годах».
Бастер нелестно отзывался о Дюке, хотя и знал, что смена патрона чревата неприятностями. «Единственной саунд-системой, которую я поддерживал, была система Тома The Great Sebastian, а потом Дюк Рейд выжил ее из города. Мне хотелось отомстить, потому что Том был приятным, достойным, уважаемым человеком. Он просто хотел ставить людям музыку, чтобы те танцевали, но пришел Дюк Рейд со своей бандой плохих парней с Бэк-о-Уолл, они перелезли через изгородь, стащили усилитель и разбили колонки. Брат Бэби Проволоки, а этот Бэби погиб на следующий день после погрома, был “доном” там, на Бэк-о-Уолл. Когда он, Шустрый и Большой Мальчик пришли к нам ночью, Коксону от страха пришлось прыгать через забор! Вскоре слухи о том, что я перешел к Сэру Коксону, достигли Дюка Рейда, и проблема была в том, что я теперь против Дюка Рейда».
Началась битва саунд-систем Коксона и Дюка Рейда, и конфликт стал быстро разрастаться. Бастер рассказывает, как он однажды сломал проигрыватель Дюка:
«Я работал на Коксона. Когда подошло время выступать Дюку Рейду, я сказал Мачуки: “Не уходи, давай еще поиграем”. Мачуки играл, а я скрутил иглу Дюку, и он не смог играть. Я и сам сейчас не знаю, зачем я это сделал, просто так было нужно – и я это сделал».
Полчаса ушло на то, чтобы восстановить проигрыватель, и когда у Рейда пошел звук, Коксон все еще играл. «У Дюка Рейда была топовая песня Hey Mr Berry, и Коксон как ни старался, не мог найти ее во всей Америке. В результате он ее все-таки нашел, и когда поставил на битве, Дюку Рейду это вышло боком, потому что весь город сообразил, что ее играет Коксон. Тогда бандиты Дюка с Бэк-о-Уолл явились громить систему, которую устанавливали мы с Мачуки. Тем вечером я был вынужден не просто подраться, а поработать ножом. После этого на дискотеки Коксона стала возвращаться публика, а то было время – люди боялись ходить: вдруг поранят. Но как только они увидели, что я и кое-кто из других парней Дюка теперь на стороне Коксона, народ к нам потянулся».