Двойная жизнь концептуалиста

Сейчас понятно, что расцвет, который переживала детская книжная иллюстрация в 1970-е годы в Советском Союзе, во многом обязан существовавшей в стране несвободе и идеологическому давлению в искусстве. Уход в прикладные жанры был вынужденным способом заработать и хоть как-то сохраниться в творческой – а иногда и просто в жизни: так в 30-х годах существовали поэты-обэриуты и многие левые художники. В начале 1960-х в идеологическом теле советского динозавра, уже стоявшего на пороге своей дряхлости, возникало всё больше складок, в которых можно было укрыться, и художники воспользовались этими местами относительной свободы. Например, главным художником издательства «Знание» (а затем и журнала «Знание – сила») стал Юрий Соболев – значительная фигура нонконформистского искусства.

Илья Кабаков. 1960

В конце 1950-х годов после окончания учёбы начинают работать в издательствах «Детская литература» и «Малыш» художники Илья Кабаков, Эрик Булатов и Олег Васильев, немного позднее Виктор Пивоваров, и не только они – почти все деятели московского «нонконформистского» искусства прошли через работу в книжной графике. В работе для издательства проявились профессиональные качества Ильи Кабакова, которые впоследствии помогли ему сделаться самым влиятельным русским художником 1990-х годов, – кроме невероятно большой работоспособности это ещё и готовность быстро представить заказчику гарантированный результат. Как пишет Кабаков, он делал пять-шесть, а то и восемь книжек в год, и это всего занимало около полутора месяцев в году. Проиллюстрировав к началу 1980-х не одну сотню книг, официально Кабаков был известным художником детской книги. Видимо, поэтому в его мемуарах этого времени страницы, описывающие работу над иллюстрациями, он заканчивает следующим саморазоблачительным пассажем: «Если бы существовали “датчики”, с какой силой страсти ты отдаёшься изображению зайца, то многие “погорели” бы. Но у нас, слава богу, таких экспертиз нет. И заяц, нарисованный бесчувственным способом ради заработка, и заяц, нарисованный с любовью, дают примерно одинаковые результаты в материальном выражении».

Илья Кабаков. 2011

В связи с работой художников в книжной и журнальной иллюстрации возникает малоисследованная тема экономики советского искусства, как в его официальной, так и в неофициальной части. По воспоминаниям участников художественного процесса тех лет можно приблизительно подсчитать, что тонкая 16-страничная детская книга обеспечивала художника суммой, сравнимой с годовой зарплатой советского человека – то есть около полутора-двух тысяч рублей. 

«Дом, который построил Джек». 1967

Мастерская Ильи Кабакова на Сретенском бульваре была построена художником в 1968 году на деньги, полученные за иллюстрации к детской книге «Дом, который построил Джек». В воспоминаниях Кабаков пишет, что гонорар составил 4 тысячи рублей, а бригаде строителей надо было заплатить 2800. Эрик Булатов и Олег Васильев, тоже построившие мастерскую неподалёку, также заработали её детской книжкой – в их случае это была «Золушка». Кабаковский «Дом, который построил Джек» – английская детская поэзия в переводах Маршака – книга толщиной в двести с лишним страниц в переплёте с двухцветным тиснением, с суперобложкой, цветными и чёрно-белыми иллюстрациями. На одной из иллюстраций к заглавному стихотворению уже узнаётся типичный стиль художника: структура и само устройство листа, соотношение фона и изображения повторяют находки, сделанные Кабаковым в это время в «серьёзных» работах в графике. В издательстве рисунок оценивался по сложности и трудоёмкости, гонорар художника зависел от того, как много фигур изобразил он на картинке, – отсюда обилие деталей и множество человечков в детских иллюстрациях Кабакова. Характерный для всего его искусства взгляд сверху с большой высоты также возникает в детских книжках едва ли не раньше, чем в знаменитой серии альбомов «Десять персонажей».

Илья Кабаков. Рыжие. 1968

Наверное, именно благодаря детской книжной иллюстрации Кабаков сделал одним из своих главных приёмов «рисование по краям». Сюда относится не только способ композиционного построения графического листа. Можно вкладывать в этот термин и социологический смысл с иронией: ведь книжная иллюстрация была для Кабакова краем, периферией всей его художественной работы, в центре которой находились совсем другие вещи, по-настоящему занимавшие художника. «Рисование по краям» – одна из главных отличительных черт альбомов Кабакова. Рамочная композиция используется также в книжных иллюстрациях Булатова и Васильева, которые ещё больше, чем Кабаков, испытали влияние В.Фаворского. Разумеется, рамка и вписанный в картуш рисунок существовали и прежде у других художников как декоративный элемент, но Кабаков первый, кто обыгрывает эту встречу двух пространств – расположенного «за листом» с пространством листа. Описывая работу над альбомами, он так объясняет её: «Все эти предметы, их изображения существуют в этом белом пространстве как временные наплывы, как облака, пришедшие сбоку, а не из глубины, вплывшие со стороны и уплывающие в сторону. Наступит время, и всё это изображённое поплывает вбок и исчезнет, мушки улетят, а белый свет сохранится непотревоженный».

Илья Кабаков. 1994

Несколько больших картин Кабакова начала 1980-х годов, в том числе получивший известность после рекордной продажи на аукционе Philips de Pury «Жук», – это не что иное, как увеличенные до двухметрового размера книжные иллюстрации, перенесённые с бумаги на фанеру рисунки. Они описываются Кабаковым как «увеличенная пошлая прикладная картинка». «Тогда для меня и открылось, – продолжает он, – что почти „натуральная” бытовая вещь может быть одновременно, с одной стороны, „умильно-воспитательной”, а с другой – просто мёртвой заказной вещью, одной в ряду таких же рассохшихся от времени фанерных досок, которыми у нас закрывают старые покривившиеся заборы, чтобы „начальству не было видно” или чтобы дети (если стенд для „детского сада”, как этот) не пролезли в дыру на соседний участок и не удрали».

Илья Кабаков. 1974

При первой же возможности сам художник «удрал» из детской книжной иллюстрации, бросив опостылевшее ему рисование для заработка, и после 1986 года к этому не возвращался. Своё истинное отношение к работе иллюстратора детских книг он высказал ещё раз в серии литографий, датированной 1993 годом. На них паттерн из детской книжки, в котором чередуются то кролики и морковки, то чайки и корабли, служит только для того, чтобы прикрывать чётко проступающую за ним на листе матерную брань. Так с плакатной ясностью выражено отношение художника ко всей советской цивилизации, работа с материалом которой принесла ему популярность. 

Виктор Пивоваров. 1998

Рядом с Кабаковым как иллюстратор детских книг чаще других художников упоминается Виктор Пивоваров, и в отличие от Кабакова, он свою работу в детской книге считает важной и полноправной частью искусства. В книгах, сделанных Пивоваровым, действительно ощущается то тепло чувства, которым художник всегда старался оживлять работу, делавшуюся для заработка. Пивоварову, и это тоже выделяет его на общем фоне, далеко не всё равно, что за книга попадает в руки художника-иллюстратора, и не безразличен текст. «Для меня иллюстрирование детской книги в известной степени овеществление иллюзий, иллюзий моего детства и утопий моей зрелости. Со всем этим теснейшим образом связано моё стремление к иносказанию в детской иллюстрации, к сложному поэтическому взгляду на мир», – говорит он. 

Созданный Виктором Пивоваровым логотип журнала «Весёлые картинки». 1979

Такая привязанность Пивоварова к книжной иллюстрации объясняется рядом биографических причин. Он закончил известный Московский полиграфический институт. Стихи и прозу для детей начинает писать его жена – Ирина Пивоварова до сих пор остаётся одним из самых известных и любимых детских поэтов. В середине 60-х рисунки Пивоварова появляются в журнале «Весёлые картинки», с которым он с тех пор сотрудничает (логотип журнала, появившийся в 1979 году, – тоже работа Пивоварова). Первая большая книга, проиллюстрированная художником, – детская повесть Ирины Пивоваровой «Паучок и лунный свет». 

Виктор Пивоваров. 1978

К середине 1970-х Виктор Пивоваров не просто известный иллюстратор – он становится востребованным и «модным» автором. Именно он иллюстрирует сказки Андерсена и придаёт облику волшебника Оле Лукойе явно автопортретные черты. Слова художника – «Какой должна быть детская книга, сказать очень просто: во-первых, она должна быть такой, чтобы в неё можно было войти. А во-вторых, там, внутри, когда войдёшь, должно быть хорошо» – это действительно слова доброго волшебника. В сделанные им книги для детей художник впускает своего постоянного героя – маленького мышонка, который выступает alter ego автора и в картинах Пивоварова, и в его мемуарной прозе «Серые тетради», где жизнь художника описывается от лица мышонка Филимона. Примечательно, что такая же роль отводится у Ильи Кабакова мухе. 

Виктор Пивоваров. Оле Лукойе. 1971

«Вокруг детства крутится всё, что я делаю», – неоднократно признавался Пивоваров. Действительно, живопись, инсталляции, альбомные рисунки Пивоварова, все его «взрослые» работы без видимого зазора в художественной форме связаны с «детскими» книжными иллюстрациями. Картинки к детским стихам Овсея Дриза в переводах Генриха Сапгира полны сразу узнаваемыми портретами, затем друзья художника появляются в альбоме рисунков 2005 года «Сапгир и Холин» или живописных инсталляцях из цикла «Небесный Хелом» (1988), названной по стихотворению Дриза. С отъездом Пивоварова в Прагу в 1982 году вынужденно заканчивается его работа в детской книжной иллюстрации, и об этом художник до сих пор сожалеет.  

Виктор Пивоваров. 2005

Тридцать лет, с 1956 по 1986 год, – целая глава в истории детской книжной иллюстрации и всего отечественного искусства. Она началась раньше, чем возник московский концептуализм, получивший от Бориса Гройса эпитет «романтический», который сам по себе очень хорошо подходит к картинкам в книжках для детей.