Правда и бегство

Специально для MoReBoOk Дмитрий Стахов написал “Запоздалое предисловие” к своему роману “Крысиный король”. Роман попал в лонг-лист ряда российских премий.

Роману, который собирается прочитать дорогой читатель, не хватает многого. Скажем – посвящения. Причем сразу нескольким людям, для которых, собственно роман, и писался, но которые его, по причине отсутствия в этом мире, уже не прочтут. Обидно. Тем более что некоторые их них послужили прототипами героев. Есть, правда, один человек, пребывающий, несмотря на очень солидный возраст, в добром здравии и ясном уме, но эта женщина не читает по-русски.

Не хватает роману и приличествующей отечественной литературной традиции попытки выйти на некие «объективные обобщения». В романе нет общественно-политического и социально-нравственного анализа того времени, в котором жили и умирали его герои. Всё в нём довольно зыбко, хотя автор и пытался разгадать язык, на котором говорит с нами история.

Также роман не предваряют благодарности тем, кто так или иначе помогал автору в его долгой, пожалуй, слишком долгой работе. Но такие люди были и есть. Среди них те, кому бы стоило роман посвятить – они, вернее память о них, подвигли автора на работу над романом, а также те, кто настойчиво напоминал, что роман должен быть написан.

Возможно, в романе некоторые линии остались незавершенными, а образы не прописанными так, как следовало. Иначе говоря, здание романа – если позволено будет использовать высокопарное сравнение, - каким-нибудь строгим председателем комиссии по приёмке не будет признано окончательно сделанным. Это признает и автор: если у него была возможность, он бы кое-где ещё покрасил, выбрав при этом другой колер, переделал бы какие-то детали, что-то бы вставил, а что-то безжалостно  вырезал.

Одним словом – читателю следует хорошенько подумать перед тем, как приступать к знакомству с текстом. Подготовиться к обилию персонажей. К крайне замысловатым связям между ними. К тому, что некоторые из них употребляют в своей речи слова, которые в наше ханжеское, почти импотентное время заставляют опасно размножившихся ревнителей благочестия и благообразия краснеть. И к тому, что поступают эти люди далеко не всегда нравственно, обдуманно, правильно.

Пожалуй, единственное, что автор гарантирует читателю, это отсутствие позы и снобизма. Автор осознает свое место, не претендует ни на чужое, ни на то, что вот, мол, написал и теперь меня пусть судит вечность. Автору бы очень хотелось верить в эту самую вечность, но никак не получается.

И последнее. Идея романа возникла давно, писался он с перерывами почти двадцать лет. Автор работал в архивах, собирал свидетельства прошедших огонь, воду и медные трубы. Многое из собранного в роман не вошло, в том числе и целые главы. Но как раз этот массив оставшихся за бортом материалов, биографических справок, недописанных и законченных фрагментов, удачных и совершенно провальных, удивительным образом – так автору кажется, - придал роману нечто крайне важное: ощущение правдоподобия.

Ведь правда противопоказана искусству вообще, литературе – в частности. Если у читателя тоже возникнет ощущение правдоподобия, драматического и даже трагического, то автор со своей задачей справился.    

На архивных фотографиях - ограбление кареты государственного казначейства боевиками-эсерами. Набережная Екатерининского канала. 14 октября 1906 г. 

См. также интервью с Дмитрием Стаховым.