Письма императрицы Марии Федоровны к княгине А. А. Оболенской
Императрица Мария Федоровна (1847 – 1928), вдова Александра III, и ее дочери великие княгини Ксения Александровна (1875 – 1960) и Ольга Александровна (1882 – 1960), покинув Россию после революции, нашли приют при дворах европейских монархий, в Дании, в Великобритании.
Включенные в настоящее издание письма матери и сестер последнего российского императора Николая II за период 1918 – 1940 гг. были адресованы княгине Александре Александровне Оболенской (ур. Апраксиной, 1851 – 1943), бывшей фрейлине императрицы Марии Федоровны. После смерти А. А. Оболенской письма хранились у ее племянницы графини Марии Николаевны Чернышевой-Безобразовой (ур. Щербатовой, 1887 – 1977), а в 1961 г. были переданы ею в Бахметевский архив (Нью-Йорк) с условием не открывать переписку в течение 50 лет.
Публикуются впервые.
(аннотация к книге)
Дорогая Сандра,
от всего сердца благодарю за добрые пожелания в адрес моего дорогого внука[2], Господь да благословит и сохранит его в добром здравии и даст ему счастья и радости после их нынешних тяжких испытаний. Эта статья Д.[3], и правда, внушает некоторую надежду, и я с радостью за нее держусь. Нежно обнимаю вас. Приходите завтра к завтраку. Я пошлю за вами экипаж в полдень.
М
7 июня 1919 Лондон
Тысяча благодарностей письмо все благополучны долго ли останетесь риме=мария
12 июля 1919
Дорогая Сандра,
Пользуюсь верной оказией, чтобы написать вам несколько слов и, прежде всего, поблагодарить вас от всего сердца за два письма, которые так меня обрадовали. Надеюсь, что вы довольны вашим пребыванием в Риме, хотя и там тоже были беспорядки, судя по газетам. Господин, который передаст вам это письмо, был знаком с моим дорогим Шервашидзе[5], когда-то он был дипломатом и приехал из Архангельска, где некоторое время служил английским солдатом. Он рассказал мне довольно интересные вещи о своем пребывании там. Могу сообщить вам, по крайней мере, одну хорошую новость: Мотя[6]
в Новороссийске, я узнала это от одного офицера, который приехал оттуда, молодой Шатт[7], брат барышни, которая вышла замуж за английского офицера в Балаклаве, помните?
Вот уже три месяца, как мы уехали на Мальту. Мои мысли повсюду были с вами, и мне было так жаль вас оставить вот так, совсем одну, среди группы знакомых, которые мало что говорили вашему сердцу. Ваша телеграмма, что вы уехали в Неаполь со Струковыми[8]
заставила меня улыбнуться. Наше путешествие на борту «Лорда Нельсона» прошло очень хорошо; вся команда приняла нас так хорошо и замечательно, но все-таки я очень жалела о великолепном «Мальборо»[9], где мне особенно нравился добрый и славный капитан Джонсон. Погода была не особенно благоприятная, было довольно холодно, особенно когда мы проходили вдоль побережья Африки. Тепло стало только когда стали приближаться к Англии. Мы плыли десять дней, и свежий воздух принес мне огромную пользу. В Портсмуте меня ожидал сюрприз и огромная радость: меня встретила моя дорогая сестра[10]. Это было такое неописуемое чувство. К сожалению, Вальдемар[11] не смог дождаться моего приезда и как раз накануне вернулся в Данию, так как должен был присутствовать на венчании своего сына Акселя[12], который женился на дочери Ингеборг[13] в Швеции. Я все еще чувствую себя здесь немного как во сне. Все выказывают столько доброты и сочувствия, что я очень тронута. Только мое сердце осталось в России и мое желание вернуться туда остается неизменным. Когда же придет это время? Мне очень больно присутствовать тут на торжествах по случаю подписания мира. Настоящая мука видеть все это и не участвовать! Я думаю, что и вы так же страдали в Италии, где тоже все радуются и счастливы, что кончилась эта чудовищная война. Для нас, бедных, ничего не изменилось, эта ужасная гражданская война все продолжается, и зверства и озлобление царят повсюду в нашей несчастной стране! Однако в газетах пишут, что у Деникина есть успехи, слава Богу. Но то, что происходит в Петербурге, должно быть почти кошмарно!
Тут множество русских – я даже приняла мадам Витте[14], которая была в Дании, а потом в Америке по делам и теперь едет в Биарриц[15], чтобы забрать массу вещей, которые она оставила там, – к счастью для себя, потому что в Петербурге у нее все украли и отобрали. Она рассказывала массу интересного о бедном Георгии Михайловиче[16], с которым часто видалась в Финляндии.
Я живу здесь очень уединенно, пока моя сестра очень занята всем, что ей приходится делать и смотреть. Это очень ее утомляет, и я нахожу, что она делает уж чересчур много. Мне кажется, что она очень похудела, и особенно эта постоянная суета вредит ее нервам, и она с утра до вечера в напряжении. До сих пор ничего не решено касательно моего отъезда в Данию, я живу сегодняшним днем, не заглядывая в будущее. Думаю, что моя сестра еще долго не сможет покинуть Англию, а ей не хочется так скоро снова со мной расстаться. И вот я все жду. Надеюсь, что нога уже не причиняет вам прежних страданий. Собираетесь ли вы все еще в Сальса Маджоре[17]? Есть ли у вас известия от бедной Софы[18]? Опасаюсь, что ничего не доходит, ужасно жить вот так, не имея известий от самых близких!
Еще я опять видела доброго Александра Петровича Ольденбургского[19], который приехал сюда из Парижа на обратном пути в Финляндию. Встреча с ним меня очень порадовала, но и сильно взволновала. Он все тот же, очень трогательный, но, как всегда, со странностями, и более возбужден, чем когда-либо. Он не мог усидеть на месте и целых два часа бегал по моей комнате, как сумасшедший, – у меня даже голова закружилась. Бедная Эжени[20] дважды была на грани смерти и еще так слаба, что он спешил вернуться к ней. Бедная Вера Орбелиани[21] получила здесь грустное известие, что ее последний брат[22] тоже убит! Это ужас! От бедной матери[23] скрывают, и она ни о чем не подозревает. Я получила от нее письмо еще на Мальте. Погода очень изменчивая, совсем не тепло, и в последние дни часто льет дождь. Единственное, что хорошо, – это что нет ни мелких, ни гигантских мух, которые так меня изводили в Крыму. Моя сестра благодарит вас и шлет привет. Я так оправилась, что стала вдвое крепче ее. Я слишком много ем, конечно, особенно поначалу.
Если увидите Юсуповых, то передайте им привет от меня, особенно доброму папá-Феликсу[24], которого я нежно люблю. К сожалению, я вынуждена спешно кончить письмо, обнимаю вас от всего сердца, дорогая.
Ваша любящая,
старая М
Как поживает ваша собачка? А что поведение Адель[25] – приличнее? Тут на всех бедных собак надели намордники, это для них такая пытка. Песик Орбелиани[26] до сих пор в карантине – это просто преступно – и хозяин в отчаянии. Я, к счастью, сумела выручить Душку и маленького Никитиного Тобби, и они у Ксении. Она тоже вас обнимает. Бедняжке пришлось расстаться с тремя сыновьями[27], которые начали учиться в трех разных школах недалеко от Лондона. Это разумно, но так грустно.
Благодарю тысячу раз также за два письма очень обрадовали=мария
26 февраля 1920
От всей души спасибо за добрые слова и за то, что вспомнили обо мне в этот день[29], который стал таким печальным, с тех пор, как чудные воспоминания прошлого больше не просыпаются в памяти.
У меня был приятный сюрприз – наконец прибыла Ксения. Я так рада снова увидеть ее. Они приехала как раз к панихиде. Я не видела англичан и не получала писем. От Ольги вчера вечером получила письмо, датированное 12 февраля. К счастью, она здорова. Нежно обнимаю. Со вчерашнего дня голова не болит.
Ваша М
2 марта 1920
Дорогая Сандра, надеюсь, что вы не сердитесь на меня за то, что я так долго не писала вам и не поблагодарила за ваши письма. Но я боялась писать почтой. Я телеграфировала вам после каждого письма, но, кажется, и это не дошло. Короче, я прошу прощения и надеюсь, что вы знаете, что, несмотря на молчание, мои чувства никогда не меняются. Все, что вы написали, когда еще были в Риме, было очень интересно, и инцидент с Юсуповыми, наверное, был очень неприятен[31], но в то же время это что-то невероятное, смехотворное и неслыханное! Мне понятно, что вы больше не захотели оставаться там после этого. По крайней мере, я рада, что в Париже вы успокоились, несмотря на свое одиночество. Ксения писала мне про вас, пока она была там. Она была так рада повидаться с вами. Вальдемар тоже написал мне после встречи с вами. Он наконец вернется через 2 дня, после 2 месяцев отсутствия. Сегодня он выезжает из Лондона, и я жду его с нетерпением. У нас была ужасная эпидемия испанского гриппа[32], но, к счастью, она уже пошла на спад. Все им болели, и столько несчастных умерло, особенно молодых. Я тоже приболела и даже 2 дня пролежала на всякий случай – я этого терпеть не могу, но это лучшее средство тут же прекратить болезнь. Две недели я не выходила из моей комнаты, но со вчерашнего дня я наконец выхожу и совершила прогулку на автомобиле с моим верным племянником Вигго[33], который так мил со мной. Вообще, я тронута любовью и сочувствием, которое здесь на моей дорогой родине все мне выказывают. Я вижусь со многими старинными друзьями и знакомыми, не говоря о множестве бедных русских беженцев. Среди прочих здесь бедная Маруся Чихачева, урожденная Альбединская[34], со своим пятнадцатилетним сыном и двумя золовками, которые были вынуждены бежать из Царского[35]. Мужа Чихачева в прошлом году посадили в тюрьму[36], сначала в Петербурге, потом в Москве, а в октябре его отвезли в Нижний Новгород, и с тех пор у нее не было никаких известий о нем. Бедная в таком отчаянии, что больно видеть. Это ужасно, и нечем помочь всем этим несчастным. Несколько дней назад сюда пришло крохотное суденышко, Китобой, с 25 русскими офицерами из армии Юденича[37], которым удалось спастись из Ревеля. Они подняли Андреевский флаг (только его), и они здесь, у берега Сангалиние. Вчера я приняла 12 офицеров, а остальные придут завтра. Это все молоденькие мальчики, и встреча с ними меня очень растрогала. Они собираются продолжать плавание на этом утлом суденышке до Черного моря, а там вступить в армию генерала Деникина[38]. Они все страшно худые, и по глазам видно, что они много выстрадали. Но они полны надежды и рады отдохнуть здесь, где все так к ним расположены, всячески выказывают участие, приносят табак и разную еду. Я этому очень рада.
К счастью, я часто получаю вести от моей дорогой Ксении, только от нее из всех моих детей! С тех пор как моей бедной Ольге пришлось бежать из Ростова, я ничего не получала прямо от нее; только тамошний датский консул заверил, что он знает, что она с семьей благополучно прибыли в Новороссийск. Дай Бог. От всего сердца надеюсь, что грустная новость о бедной Софе, которую вы мне прислали, не правда, особенно после Мотиного письма о том, что он ждет ее приезда. Но эта постоянная тревога, когда ничего не знаешь, – по-моему, самое тяжелое испытание. Когда же мы увидим конец всех этих ужасов в нашей несчастной, всем миром покинутой России?
7 марта. Все это время я не могла отправить письмо, так что продолжаю сегодня. Я узнала, что Ксения в Париже, и отправлю его туда. Наконец-то вернулся дорогой Вальдемар и привез мне ваше дорогое письмо, за которое я вас тысячу раз благодарю. Он рассказал мне о своем визите к вам и был очень рад увидеть вас. Как я огорчилась, узнав о смерти княгини Кудашевой[39]. Бедная графиня Нирод[40], какое горе для нее. Если вы ее увидите, то, пожалуйста, скажите, что я разделяю ее огромное горе и постоянно думаю о ней. Куда ни посмотришь, повсюду одни несчастья и горе. Я только что узнала, что моя дорогая Ольга выехала из Новороссийска 28 февраля, с группой из 12 человек, не считая ее собственной маленькой семьи. Но где она теперь – я с тех пор ничего не знаю. Как ужасна эта вечная тревога. Это просто убивает меня. Это уже 4-ый раз, что ей приходится бежать, бедной. Она наде- ялась, что еще вернется на Кубань, в другую станицу, а вместо этого Кубань захватили эти большевистские звери! А все эти несчастные в Крыму – что с ними? Бедный Димка Голицын[41] со всей семьей, говорят, приехал в Ялту, чтобы бежать на корабле. А он так серьезно болен! Лилишка[42], говорят, не хотела во второй раз уезжать из Алупки[43], но что будет с ней, среди орды убийц и разбойников! Я дрожу за них всех, а известий нет.
9 марта. Сегодня, наконец, я надеюсь отправить это старое письмо. Теперь, наконец, я могу вам сказать, что вчера получила длинное, еще декабрьское письмо от моей дорогой Ольги, с жутким описанием их бегства из Ростова с тысячами других беженцев, у которых ничего не было и которые просили у них хлеба! Это, конечно, было страшно, но я благодарю Бога, что он спас их и теперь они в безопасности в Константинополе – мне сообщили, что они прибыли туда. Слава Богу, среди прочего, она пишет мне, что совершенно не чувствовала панического страха, от которого когда-то страдала, даже и в Крыму. Я ею восхищаюсь – в самом деле, как замечательно она держится в этой жуткой обстановке и спокойно пишет мне, что они не одну ночь спали на соломе, раскиданной по земле, и что спать было даже удобно. Хуже всего были дни, которые они провели в грязном и мерзком вагоне, полном вшей и других гадостей! Хоть бы теперь они решили поехать куда-нибудь в Европе, подальше от убийц и разбойников, и дали бы мне вздохнуть от постоянной тревоги за них – по правде говоря, я уже не могу этого выносить. Впридачу к этому, тут еще волнуешься из-за 2-го плебисцита в Шлезвиге[44], который будет в воскресенье 14 марта. Немцы делают все, чтобы помешать ему, но я надеюсь, что милостивый Господь будет за правую сторону и за справедливость. Я здесь единственная из всей семьи, кто с болью видел войну 1864 года, когда у нас украли эту страну, которая была совершенно датской в продолжение тысячи лет, и вы можете представить, как я счастлива, что волей случая я здесь, когда решается вопрос, вернется ли она к Дании. Дай Бог.
Вальдемар приветствует вас...
Не болейте, скорее пишите мне.
Ваша Старая М
28 июля 1920
Дорогая Сандра,
Наконец-то я получила ваше милое письмо от 11 июля нового стиля и спешу вас поблагодарить от всего сердца. Я не понимаю, почему ваши письма не доходят до меня, в то время как Ксения их получает? Это даже как-то несправедливо, ведь я их жду с нетерпением.
Мои мысли с вами в особенности сегодня, в день праздника 15 июля[46], с которым связано столько хороших и веселых воспоминаний нашей молодости. Кто из нас тогда мог представить предстоящие нам ужасные перемены и кошмары. Я завидую всем, кого призвал к себе Господь и кто не видел всех наших мук и страданий, которые мы, несчастные, терпим, и те, которые еще впереди!
В настоящее время я счастлива, что со мной обе мои дорогие дочери и Ольгины два малыша, которые очень милы и вносят оживление в дом. Они так подросли тут. Весь день они на берегу моря. Маленький Гурий уже бегает, и он прелестный малыш, всегда веселый и никого не боится. Тихон говорит много слов и, в общем, может сказать все, что хочет. Ольга много занимается живописью и пишет прелестные акварели. В настоящее время она сочиняет рассказик для своих сыновей и делает к нему симпатичные иллюстрации.
Каждый день я вижусь с Вальдемаром и моим племянником Джорджи[47] или здесь, или в Бернсторфе[48]. Его дочь Маргарита[49] наконец вернулась из долгой поездки во Францию, где она делила время между своей бабушкой, герцогиней Шартрской, и братом Ааге[50], который служит в Меце. Ему очень нравится служба, и он вернется только поздней осенью. Остальную семью я тоже вижу очень часто, как и многих старых друзей и знакомых. Что касается русских, тут бедная Маруся Чихачева (ур. Альбединская). У нее нет известий от мужа[51] уже год. Он был в тюрьме сначала в Петербурге, потом в Москве, и наконец в Нижнем Новгороде. Бедняжка не знает, что с ним сталось и не убит ли он! Какой кошмар жить вот так, в вечной тревоге, без всяких известий!
С ней ее обе золовки и младший сын. Ее старший сын, прелестный юноша, приезжал к ней на несколько дней из Риги; второй сын тоже там.
В церкви видишь массу бедных беженцев, все они в более или менее одинаково грустном положении. Когда же мы увидим луч надежды на окончание всех этих ужасов? Союзники, вместо того чтобы помогать, только портят или лезут туда, куда их никто не просит. Совершенно непонятно. Ясно одно: им не нужна великая Россия.
Бедный Мотя, как он, верно, переживает за сына[52]. Я тоже ничего не слышала о Кутузовых со смерти моей милой Аглаэ[53]! Я телеграфировала Вере Кутузовой, но, наверное, моя телеграмма так и не дошла. Верен ли слух, что у бедного Мити Граббе[54] рак на лице? Надеюсь, что неправда, это было бы ужасно!
Надеюсь, что это письмо дойдет до вас, если вы еще не уехали в Париж. Ксения и Ольга шлют привет, а я нежно обнимаю и надеюсь вскоре получить письмо.
Ваша искренне любящая
старая М
Надеюсь, что ваша нога лучше.
[1] Дата и место установлены по содержанию записки: это ответ на поздравления кн. Оболенской по случаю дня рождения (12 августа) или именин (18 октября) цесаревича Алексея Николаевича.
[3] …статья Д. – источник не установлен. Слухи о расстреле Николая II и его близких на Урале, как и слухи об их чудесном спасении, достигли Крыма в августе 1918 г. В дневнике императрицы записано, что некий «Д.» спас царскую семью и перевез их на борт корабля.
[4] …Мальборо Хаус (Marlborough House) – лондонская резиденция королевы Александры с 1910 г., после кончины короля Эдуарда VII.
[5] …Шервашидзе – князь Георгий Дмитриевич Шервашидзе (1847 – 1918), тифлисский губернатор (до 1897 г.), позже обер-гофмейстер и заведующий канцелярией (личный секретарь) императрицы Марии Федоровны.
[6] …Мотя – граф Матвей Александрович Апраксин (1863 – 1926), брат А.А. Оболенской, морской офицер, церемониймейстер императорского двора, в 1914 – 1918 гг. комендант лазаретов ведомства путей сообщения.
[7] …Шатт – Корнелий Васильевич Шитт (18? – 1967), офицер Добровольческой Армии и Вооруженных сил Юга России (ВСЮР), его сестра вышла замуж за лейтенанта британского флота в Балаклаве в 1919 г.
[8] …со Струковыми – фамилия неразборчива, предположительно это семья члена Государственного совета А. П. Струкова (1851 – 1922), о которой Оболенская упоминает в письме племяннице М. Н. Чернышевой.
[9] «Мальборо» – крейсер, предоставленный королем Георгом V для эвакуации из Крыма императрицы Марии Федоровны и великих князей Николая и Петра Николаевича со свитой.
[10] …моя дорогая сестра – Александра Датская (1844 – 1925), датская принцесса, королева Великобритании и Ирландии, супруга Эдуарда VII, короля Великобритании с 1901 по 1910. Она была очень дружна с Марией Федоровной; до замужества Александры в 1863 г. сестры делили одну комнату и были неразлучны. Когда в 1906 год умер король Христиан IX, отец Александры и Марии Федоровны, сестры приобрели в Дании виллу Видоре.
[11] …Вальдемар – принц Вальдемар Датский (1858 – 1939), брат императрицы Марии Федоровны, младший сын датского короля Христиана IX, адмирал флота, с 1885 г. женат на французской принцессе Марии Орлеанской, овдовел в 1909 г.
[13] …Ингеборг – принцесса Ингеборг Шведская (1878 – 1958), дочь датского короля Фредерика VIII, замужем за шведским принцем Карлом.
[14] ...мадам Витте – графиня Матильда Ивановна Витте (ур. Нурок; 1863 – после 1920), вдова председателя Совета Министров и члена Государственного совета С. Ю. Витте. В США ездила, чтобы продать издателю мемуары покойного мужа, которые он тайно писал, выйдя в отставку, и держал во французском банке.
[15] ...в Биарриц – у семьи С. Ю. Витте была вилла в Биаррице, где до начала первой мировой войны они обычно проводили часть года.
[16] ...о бедном Георгии Михайловиче – в. кн. Георгий Михайлович (1863 – 1919), генерал-адъютант, во время войны состоял при Ставке верховного главнокомандующего. Расстрелян в Петрограде в декабре 1919 года.
[18] …Софа – Софья Александровна Щербатова (урожд. гр. Апраксина; 1850 – 1919), сестра Александры Александровны Оболенской, фрейлина цесаревны Марии Федоровны, воспитательница будущего императора Николая II, жена князя Николая Сергеевича Щербатова (1853—1929), директора Исторического музея с 1909 по 1921 гг.
[19] ...Ольденбургского – Александр Петрович Ольденбургский (1844 – 1932), член императорского дома, генерал от инфантерии, сенатор, член Государственного совета, известный филантроп и бывший свекор в. кн. Ольги Александровны.
[20] ...Эжени – принцесса Евгения Максимилиановна Ольденбургская (ур. принцесса Лейхтенбергская; 1845 – 1925), жена принца А. П. Ольденбургского и подруга молодости Марии Федоровны.
[21] ...Вера Орбелиани – Вера Владимировна (ур. графиня Клейнмихель; 1877 – 1948), бывшая жена князя Д. И. Джамбакуриан-Орбелиани, в 1919 вышла замуж за Вадима Николаевича Шебеко.
[22] ...последний брат – граф Петр Владимирович Клейнмихель (1875 – 1919), убит красными. За год до того был расстрелян граф Николай Владимирович Клейнмихель (1877 – 1918).
[24] ...папá-Феликсу – Феликс Феликсович Сумароков-Эльстон (1846 – 1928), муж последней в роду Юсуповых княгини Зинаиды Николаевны. Высочайшим указом в 1891 г. ему было пожаловано право именоваться князем Юсуповым, графом Сумароковым-Эльстоном. Генерал-адъютант; в 1914 – 1915 гг. командующий Московским военным округом. Отец мужа в. кн. Ксении Александровны – Феликса Феликсовича Юсупова, одного из участников убийства Распутина.
[26] …Орбелиани – Дмитрий Иванович Джамбакуриан-Орбелиани (1875 – 1922), кавалергард, адъютант в. кн. Александра Михайловича.
[27] ...с тремя сыновьями – сыновья Ксении Александровны Ростислав, Дмитрий и Василий Александровичи поступили в школы-пансионы в Англии.
[29] …в этот день. – 26 февраля (1845) – день рождения Александра III. Ежегодно семья Александра III заказывала панихиды не только в годовщину его смерти, но и дня рождения.
[30] …Амалиенборг – зимняя резиденция датской королевской семьи, состоящая из четырех зданий. В одном из них в холодное время года жила Мария Федоровна со свитой и родными.
[31] ...с Юсуповыми был ...очень неприятен – оказавшись в Италии без денег, А. А. Оболенская хотела получить кредит в банке, но для этого нужно было чье-то поручительство. Юсуповы сначала обещали его дать, а потом отказались.
[32] ...испанского гриппа – осенью 1918 г. началась пандемия гриппа, которой заразилась пятая часть населения земного шара. Смертность от этого гриппа была значительно выше, чем от обычного, причем группой риска оказались люди в возрасте от 20 до 40 лет.
[33] …Вигго – принц Вигго Датский (1893 – 1970), сын принца Вальдемара Датского и принцессы Марии Орлеанской.
[35] …бежать из Царского – из Царского Села, где жили до революции многие из близких к императорской семье.
[36] ...Чихачева посадили в тюрьму – Федор Платонович Чихачев (1859 – 1919), сын известного путешественника и соучредителя Русского географического общества П. А. Чихачева. Ф. П. Чихачев был минералогом, работал в Германии и Франции, вернулся в Россию, чтобы воспитывать сына в царскосельской школе. Был арестован в 1919 г. при выходе из французского посольства в Москве.
[37] …из армии Юденича – Николай Николаевич Юденич (1862 – 1933), генерал от инфантерии, глава Белой армии на северо-западе России. После провала похода на Петроград осенью 1919 г. отступил в Эстонию с остатками армии и в 1920 г. эмигрировал во Францию.
[38] ...в армию генерала Деникина – Антон Иванович Деникин (1872 – 1947), генерал-лейтенант; с 1919 г. главнокомандующий Вооруженными силами Юга России (Добровольческая армия, Донская и Кавказская казачьи армии, Туркестанская армия, Черноморский флот); в январе 1920 г. адмирал А. В. Колчак передал А. И. Деникину пост Верховного правителя Российского государства. Эмигрировал в апреле 1920 г.
[39] ...смерти княгини Кудашевой – княгиня Вера Максимилиановна Кудашева (ур. Нирод; 1874 – 1920), супруга камергера князя Сергея Вл. Кудашева, умерла в январе 1920 г.
[40] ...бедная графиня Нирот – Анастасия Федоровна Нирод (ур. Трепова; 1849 – 1940), мать кн. Кудашевой.
[41] ...Димка Голицын – князь Дмитрий Борисович Голицын (1851 – 1920), генерал-майор свиты, скончался в Греции вскоре после эмиграции из Крыма.
[42] …Лилишка – графиня Елизавета Андреевна Воронцова-Дашкова (ур. Шувалова; 1845 – 1924), вдова кавказского наместника И. И. Воронцова-Дашкова, подруга Марии Федоровны.
[44] …плебисцита в Шлезвиге – в 1920 г. в Шлезвиге (аннексированном в 1864 г. Пруссией) проводился плебисцит по вопросу гос. принадлежности, в результате Сев. Шлезвиг перешел к Дании.
[45] Видоре – вилла в 15 километрах от Копенгагена на берегу пролива, которой совместно владели Мария Федоровна и ее сестра королева Александра. В бильярдной над камином сохранилась надпись «Øst, Vest, Hjemme er bedst», датский эквивалент поговорки «В гостях хорошо, а дома лучше».
[46] ...праздника 15 июля – именины Владимира, день, всегда праздновавшийся в кругу семьи Александра III – это имя носил один из его братьев и несколько близких друзей, включая мужа кн. А. А. Оболенской.
[47] ...с Вальдемаром и ...Джорджи – Принц Вальдемар Датский и его племянник принц Георг Греческий (Джорджи, 1869 – 1957), оба женатые и отцы семейств, находились в многолетней связи, которую остальные члены семьи принимали как должное, а придворным и светскому обществу оставалось только закрывать на это глаза. После смерти жены принца Вальдемара Георг Греческий почти безвыездно жил у принца Вальдемара, они путешествовали вместе, и только в Англию им приходилось ездить раздельно.
[49] Его дочь Маргарита – принцесса Маргарета Датская (1895 – 1992), дочь принца Вальдемара и принцессы Марии Орлеанской.
[50] …Ааге – принц Ааге Датский (1887 – 1940), сын принца Вальдемара, служивший во французском Иностранном легионе.
[51] ...нет известий от мужа – в 1919 г. Ф. П. Чихачев был арестован в Москве, а потом переведен в Нижний Новгород, где умер в сентябре того же года. См. примечание 35.
[52] ...за сына – граф Александр Матвеевич Апраксин заведовал лазаретом в Крыму и отказывался бросить его при наступлении Красной армии.