Голос с пленки

Вышел фото- и аудиоальбом, посвященный неизвестному при жизни литератору советской эпохи Михаилу Соковнину.

Сегодня много говорят о неофициальной живописи в СССР, но мало – об андеграундной поэзии. Со временем публика узнала в основном имена тех, кому повезло дожить до перестройки, кто смог рассказать о себе сам. Время ушедших наступило позже.

Стихотворения Михаила Соковнина (1938 – 1975) впервые увидели свет уже после смерти автора в 1976 году  – в сборнике «Между летом и зимой», составленном для «Детской литературы» поэтом Всеволодом Некрасовым. В «Жабе» всего две строчки, но и они дают представление о поисках Соковнина:

Жила-была
Же-А-Бе-А.

Соковнин не придерживался какого-то определенного  направления или стиля и занимался во многом тем, что принято называть конкретной поэзией (здесь обычно вспоминают имена Некрасова, Игоря Холина и других авторов лианозовской школы). В его самой известной и уж точно самой большой среди известных текстов – «поэме набросков» «Москва – Пермь – Москва» – стихи-миниатюры сочетаются с традиционными формами, здесь часто использованы приемы парономасии (обыгрывание схоже звучащих слов). Любил Соковнин и «предметники», как он называл свои поэмы, – перечисления-каталоги вещей, призванные упорядочить хаос внешнего мира; в этих работах музейщик встречался с философом, архив – с поэзией.

Имя Соковнина сейчас знают немногие, даже статьи в Википедии по-прежнему нет. Она появится – не только потому, что Соковнина ценили коллеги (это самое важное среди всех оценок), а переводы из любимого Теннисона наконец-то опубликованы, и сразу в «Литпамятниках». Культура живет тем, что помнит, иногда возвращение - способ двигаться вперед.

Реконструировать жизнь Соковнина сложно, хотя, благодаря друзьям, многое известно – работал в московских музеях, писал о драматурге А.Н. Островском (им занималась и жена Некрасова Анна Ивановна Журавлева), читал лекции в Бахрушинском, летом водил экскурсии в усадьбах – от Щелыкова и Муранова до Болдино и Плеса, играл в домашних спектаклях в Поленово, так, в августе 1969-го исполнил роль отца в пьесе Елены Поленовой "Дорожный товарищ", среди других актеров – Анка Шмаина и Федя Дружинин.

Рукописный архив Соковнина, видимо, почти весь утрачен, у Некрасова сохранилась беловая машинопись, магнитофонные записи, сделанные Доррендорфом, Некрасовым и художником Олегом Васильевым, что-то находят в последнее время. Некоторые стихотворения дошли только в записи авторского чтения, порой публикации готовились по расшифровкам.

Главное в новой книге - фотографии; это тихий гимн дружбе. Константин Доррендорф дружил с Соковниным с детства, отношения не прекратились и после школы. Сам Доррендорф увлекался фотографией, которой занялся благодаря отцу, тот был страстный любитель, даже фотобумагу делал сам. В книге сын вспоминает об отце: «Некоторое время мы с ним печатали вместе, он составлял разные растворы по справочникам, один из них я храню – реликвия! – поэтому у отца нижний ящик большого письменного стола был забит реактивами. Помню хлористый палладий, хлористую платину, я ее нечаянно разлил, хромпик и разноцветные кровяные соли для усилителей и ослабителей; короче, всякая разная химия и в том числе позитивный процесс были его отрадой. Много чего там было, вернее, осталось от прежней роскоши. Любимой игрушкой был пузырек со ртутью, приятно тяжелый – только взять в руку, ничего больше!»

В альбоме собраны психологические портреты Соковнина и его друзей, открывающие в Доррендорфе мастера, виды Москвы 50-60-х годов, комнаты коммуналок соседствуют с усадебными пейзажами. То, что могло стать иллюстрацией, сопровождением к тексту, оборачивается визуальным свидетельством, обретшим зрение голосом. Слову возвращен звук, который не просто усилен видимым, - старые снимки создают новые смыслы, читателю достаются запахи прошлого – единственное, быть может, чего никогда не узнать, если тебе не досталось само время.

Стихотворные тексты звучат в исполнении Соковнина – к книге приложен компакт-диск с записями из архива Некрасова. Его хранители Галина Зыкова и Елена Пенская собирают воспоминания о Соковнине, которые еще можно получить; часть из них опубликована в книге. В этих интервью и мемуарах – ушедшая Москва, местами исчезнувшая, как магазины букинистов и поэтический семинар Леонида Мартынова, в чем-то сохранившаяся, как йога или индийская философия, ими увлекался молодой Соковнин (у него с детства было больное сердце, спорта бы он не вынес).

Сквозь подробности быта прорастает характер и личность. Даже в анекдоте проскальзывает типическое. Так, в конце 50-х разрушали дома в его родном Газетном переулке. Одноклассник вспоминает: «Стоит сержант, на всякий случай. И Миша спрашивает (он был чуть выпивший): «Скажите, пожалуйста, что здесь происходит?» А мент на него не реагирует. Тогда Миша приосанился и своим поставленным голосом: «Извините, я дворянин, и я хотел бы знать, что здесь происходит». И сержант Мише доложил». Дело было, наверное в интонации, сказал бы слово-синоним - «поэт», доложили бы так же.

Михаил Соковнин в фотографиях Константина Доррендорфа. М., 2017. 170 с.

Текст - расширенная версия статьи автора, опубликованной газетой "Ведомости".