Некоторым эта оценка может напомнить крик мальчика из сказки Шварца: «А король-то голый!». Заодно досталось и Алексею Иванову.

Один из откликов, появившихся в Сети после выхода нового романа Виктора Пелевина "Непобедимое солнце", связан с феноменом писателя и особенностями его маркетинкга. Отклик принадлежит директору пермского книжного магазина «Пиотровский» Михаилу Мальцеву. На своей странице в ФБ он написал пост из цикла «А король-то голый». Ниже приводим его полностью, за исключением последнего, чисто русского универсального слова.

"1. Мне не нравится, что романы (я бы даже сказал "так называемые романы") свои Виктор Олегович изготавливает конвеерным методом, издает на дешевой бумаге в трэшовых обложках ( это еще не претензия) и продает - вот это уже претензия - за ацкие деньги. Говоря неэмоционально - это оверпрайс. Если это все такой арт-проект - то ничего кроме троллинга потребителя я в нем не вижу и отвечая на вызов автора (если это так) я в первую очередь должен перестать покупать и читать.

2. Как книготорговец я имею возможность наблюдать современных читателей Пелевина. И это любопытно, потому что из года в год за Пелевиным приходят люди, которые больше никакими другими книгами, которые есть в Пио, не интересуются. Из коротких разговоров можно сделать вывод что, как правило это рядовые айтишники. К которым дружным строем примыкают литературные критики. Т.е., если раньше читателями Пелевина были примерно все, то сейчас это в основном критики и сисадмины, во всяком случае так это выглядит с моей наблюдательной позиции. Почему не сдаются литературные критики? Думаю, что из чувства ответственности за судьбу российского книжного рынка. Последнее мне понятно, мы сами "вынуждены", например, делать вид, что считаем Алексея Иванова большим писателем. Почему? Ну потому, что на данный момент у нас нет причин нарушать консенсус, подрыв его не имеет для нас смысла. Мейнстрим должен быть, экономически нам не особо важно из чего он собран, отвечаем за мейнстрим не мы, отвечают за него издатели и критики. Почему Пелевина любят сисадмины? Только предположу, что возможно потому, что (мы говорим о тех, кто еще читает книги) очень плотно сидят на фантастике, поэтому купаж из фантастики и интернет-мемов очевидно является самой близкой литературной формой для данной социальной группы.

3. Когда-то у меня было ощущение, что Пелевин занимается деконструкцией, создавая параноидально-критический комментарий к российской (позднесоветской, постсоветской) реальности. Сейчас мне уже кажется, что он скорее участвует в ее производстве (т.е. в производстве ее во всей ее мерзости). Литература в России, к сожалению, очень часто становится в той или иной форме функцией власти. Для этого писателю совершенно необязательно получать сталинскую премию, восхищаться организацией труда на стройке Беломорканала и жить в Переделкино. Можно власть не любить и при этом помогать ей делать свое дело. Симптоматично, что неудобного и невыносимого Яркевича забыли, а Пелевиным готовы и дальше давиться как манной кашей. Вечный полдник, б(..)."