Идеальный том Пауля Целана (1920 – 1970) — это собрание поэзии, прозы и писем литератора, родившегося в Черновцах на окраине бывшей Австрийской империи, любившего русскую литературу и кончившего свои дни немецким классиком в Париже.

Есть места, где плотность гениев выше, чем обычно. Галиция и Буковина принадлежит к таковым. Они подарили ХХ веку столько мыслителей и поэтов, от Бруно Шульца и Агнона до Макса Шпербера, что поневоле думаешь о тайне приграничного и пограничного, позволяющим мыслить себя не только здесь и сейчас, но там и тогда, всегда и всюду.

Целан — дитя многих культур: еврейской, немецкой, русской... Вместе с Веной его манил Петербург, а русская поэзия стала вторым домом, после поэзии немецкой. Эпиграфы, аллюзии из Цветаевой, Есенина и Пушкина (которого он почему-то называл праякутом) наполняют его стихи. Его переводы с русского становились в Германии событием, а отказ переводить играл едва ли не роковую роль. Так, говорят, Луи Арагон, восхищенный московскими гонорарами, настойчиво предлагал ему перевести Маяковского. Целан не стал, и это сказалось на его литературной карьере в Париже. Правда, если эта информация исходила от самого поэта, относиться к ней следует с осторожностью: он отличался подозрительностью и недоверием, и порой сам признавал, что обвинял кого-то напрасно. «Он жил в паническом страхе разочароваться или обмануться, - пишет современник. -  Его неспособность к отстранению или к цинизму превратила его жизнь в кошмар». Но разве не был кошмаром холокост? В концлагерях погибли его родители. А сама борьба с немотой языка, превращающая быт в бытие, а повседневность — в Голгофу? Что значит, в конце концов, прожить жизнь, «которую оспаривали друг у друга поэзия и изгнание» (Ив Бонфуа)?

Главным поэтом Целана стал Осип Мандельштам. Русская литература всегда богата плеядами непризнанных и изгнанных, незамеченных либо замеченных и убитых. Но именно Мандельштам оказался родным – не столько даже из-за судьбы, которая не могла не тронуть Целана, но из-за отношения к языку. Язык становится прибежищем мысли, которое оборачивается царством и одновременно оказывается пыткой. Синтаксис и лексика целановских стихов знают мало равного себе даже в XX веке, склонном к экспериментам и лишенном покорства перед традицией. Потому так важно, что в сборнике поэтические переводы печатаются вместе с немецкими оригиналами.

Осмысление Целана в России началось задолго до появления этой книги, не первой в ряду целановских изданий, но наиболее представительной. Она позволяет взглянуть на поэта с разных точек зрения, убедиться, что поэтическая вселенная, как и Вселенная, расширяется беспрерывно.

Для посвященных Целан давно выглядит несравниваемым и несравненным. Его «Псалом» еще в конце прошлого века существовал в девяти переводах на русский, его «Фуга смерти» выложена в интернете в дюжине версий. Это важнейшие творения Целана, касающиеся и вопроса существования Бога. «Псалом» посвящен отношениям с Никем, а «Фуга смерти» содержит, помимо прочего, и скрытый ответ Адорно, утверждавшего, что поэзия после Освенцима невозможна. Она возможна, только другая. Может ли быть ее автором кто-то иной, нежели всегда и всюду чужак? Целан ощущал себя отчужденным, изгнанником, отщепенцем. Его родословная ведет через эпохи и миры, от Тракля к Гельдерлину, от Рильке к Велимиру Хлебникову. Число интерпретаций и интерпретаторов Целана увеличивается с каждым годом. Среди них много философов, от Хайдегерра и Сиорана до Деррида и Лаку-Лабарта. Последний писал о его творчестве как о «точке, в которой поэзия… отреклась от молитвы», но не потому, что «Бога нет», а потому, что «Бога больше нет».

В книге, подготовленной киевским переводчиком Марком Белорусцем и Татьяной Баскаковой из Москвы [Пауль Целан. Стихотворения. Проза. Письма. Под общей редакцией М. Белорусца. М., Ad Marginem, 2008. 736 с.], много комментариев, но нет вступительной статьи. Вместо нее печатается "Открытое письмо" Целана, опубликованное в свое время в школьной газете Старой гимназии в Бремене. В старшем классе разбирали его стихотворение, учитель обратился к автору с вопросом. Целан, в частности, написал, что поэзия — это «попытка вступить в противостояние с действительностью, попытка присвоить действительность, сделать ее зримой. То есть действительность вовсе не является для стихотворения чем-то уже установившимся, изначально данным, но — чем-то таким, что стоит под вопросом, должно быть поставлено под вопрос. В стихотворении действительность впервые свершается, преподносит себя». В другом письме он сравнил стихотворение с рукопожатием: так знакомишься с миром. И потому так трудно его цитировать строчками, только — целиком.

В качестве вступления можно принять недавно вышедший двухтомник исследований и воспоминаний о Целане издательства «Мосты культуры \ Гешарим». Как это бывало с классиками, Джойсом или Кафкой, миф Целана в русской литературе появился раньше его текста. Видимо, это неизбежно, раз «мы живем под омраченными небесами, и сейчас не так уж много настоящих людей. Может, именно поэтому мало и настоящих стихотворений» (Пауль Целан — Хансу Бендеру, 18 мая 1960 года). Человек, написавший эти слова, знал цену и себе, и своей поэзии. Ей не угрожает мода: слишком напряженно, внутренне затратно, опасно.

ЧТО ЕЩЕ ЧИТАТЬ

Пауль Целан. Портрет в зеркалах. – Иностранная литература, 1996, N 12 (есть в интернете).

Пауль Целан. Материалы, исследования, воспоминания. В 2 тт. М., Мосты культуры – Иерусалим, «Гешарим», 2004 – 2006.

Пауль Целан. Стихотворения. Пер. М. Белорусца. Киев, Гамаюн, 1998.

Пауль Целан. Кристалл. Избранные стихи. Пер. Лилит Жданко-Френкель. М., Мосты культуры – Иерусалим, «Гешарим», 2005.

О жизни Целана

1920 Пауль Анчел родился 23.11 в Черновцах (Буковина).

1940 Присоединение города к СССР.

1942 Депортация родителей в концлагерь.

1942-1944 Принудительные работы в румынских трудовых лагерях.

1945 Переезд в Бухарест, перевод на румынский «Героя нашего времени». Выбор псевдонима-анаграммы «Целан».

1947 Переезд в Вену, затем в Париж.

1951 Начало регулярных публичных чтений стихов в Германии.

1958 Переводы на немецкий «12» Блока и стихов Мандельштама. Литературная премия г. Бремен.

1960 Премия им. Бюхнера.

1970 В ночь на 20 апреля кончает жизнь самоубийством, бросившись в Париже в Сену с моста Мирабо. Тело нашли лишь 1 мая.