Африканская Ева

Венсан Уаттара. Жизнь в красном: [для юношества]; пер. с фр. Марии Павловской. М.: КомпасГид, 2012. 128 с

Издательство «Компас-гид» известно своими проектами по культурному и политическому просвещению детей и подростков. Прежде всего это серия «Гражданин мира»,  в которой вышла, например, такая знаковая книга как «Мы все рождены свободными: Всеобщая декларация прав человека в картинках».  Казалось бы, смешное название. Но я помню, как меня поразила книга «Библия в картинках», когда увидела её в восемь лет в доме советского маршала. Это был такой же выход за грани привычного, как и сейчас с этой серией. Не все взрослые знакомы с Декларацией прав человека, но теперь у ребёнка будет шанс им объяснить.
Книга Венсана Уаттара «Жизнь в красном» с неожиданной стороны показывает историю взросления женщины из Буркина-Фасо. Эта история началась со счастливого детства, внезапно прерванного традиционным для многих африканских племён женским обрезанием. Всё началось как в кошмарных сказках: когда героине, Йели, исполнилось девять лет, в дом «…пришла старушка, она еле переставляла ноги, опираясь на палку. Ее звали Самбена. Никогда не забуду ее имя. Она долго говорила с моей матерью, потом о чем-то секретничала с моим отцом. Отец дал ей денег. Она вынула из кармана своей изношенной грязной юбки старый кошелек и положила в него деньги».
Деньги были заплачены за то, чтобы десять девичьих клиторов были закопаны в ямке под тамариндом. Йели была не единственной, кого родители обманом повели на эту сложную и опасную процедуру, в результате которой множество девочек и по сей день получают заражение, психологическую травму и даже умирают. Иногда, когда под рукой нет острого ножа, эта процедура проводится с помощью крышки от консервной банки. Считается, что женское обрезание снижает либидо и тем самым способствует супружеской верности. В этом есть и рудименты инициации – обряда, помогающего переходу из детской во взрослую жизнь. Подобным образом, как инициатический обряд, можно трактовать и повсеместную ежегодную диспансеризацию в российских школах и ВУЗах. Массовый медицинский медосмотр объединяет детей одного возраста точно так же, как и девочек в хижине старушки Самбены. Пережитый и преодолённый страх и физический дискомфорт, если не боль, способствуют взрослению ребёнка, посвящают его в полный страданий мир взрослых.
«Таковы мы, женщины с заткнутым ртом, подчинённые глупым правилам, уничтожающим нашу жизнь. Потому что общество любит тех, кто подчиняется предписанным правилам и нормам. Потому что каждая из нас должна страдать в глубине души, чтобы сделать счастливыми других и быть для них образцом»
Но наша героиня не смирилась. Будучи невестой своего двоюродного брата, она влюбилась в другого юношу, казавшегося ей более красивым и смелым, чем жених. Вроде бы удача оказалась на её стороне – поехав на заработки, жених пропал без вести. Но дальше всё оказалось ещё хуже, и она становится второй женой отца своего любимого. Дальше всё как в телесериале – с которого, в общем-то, и началось освобождение героини.
Однажды учитель из деревни, где родилась Йели, купил себе телевизор. И очень скоро оказалось, что местные жители узнают из фильмов о европейской любви, обольщении, страсти. «Перед телевизором было весело: скользящие по лицам улыбки, перешёптывающиеся голоса, приглушённый смех, доверительные беседы. Прошла реклама: крем для осветления кожи, кубики для приготовления соуса, пляжи для отдыха…» Всё как у нас, только вместо автозагара – крем для осветления кожи.
Русскому читателю эта книга, возможно, напомнит о «Детстве Люверс» Бориса Пастернака, в котором особенно ярко выписан эпизод с началом менструации у тринадцатилетней Жени, пытавшейся запудрить кровавое пятно на ночной рубашке, и не понимающей, что с ней происходит. «Томящее и измождающее, внушение это было делом организма, который таил смысл всего от девочки и, ведя себя преступником, заставлял ее полагать в этом кровотечении какое-то тошнотворное, гнусное зло.» Точно также не готова к первой менструации, или второй женской крови, пятнадцатилетняя Йели. Первая женская кровь была при обрезании: «Боль обжигала нам все внутренности… Быть может, это была расплата за то, что мы, женщины, принесли на Землю несчастье»?
Главная проблема Йели состояла в том, что она родилась подлинной феминисткой в сельской патриархальной среде, в которой единственным выходом в другой мир был экран телевизора с вечерними сериалами и рекламой. Постоянно разрываясь между двумя демонами (в платоновском смысле этого слова) – Духом подчинения и Духом протеста, Йели мучается и страдает. Интересно, что автор – франкофонный африканец, создаёт ситуацию, похожую на классицистический конфликт.
В основе трагедии эпохи французского классицизма, как правило, лежит конфликт между  любовным чувством и долгом, мешающим осуществлению желаний. Кстати, первое произведение этого типа – трагедия Пьера Корнеля «Сид», откуда, возможно, Венсан Уаттара и берёт имя своего героя Сие, несколько изменив его. Двое молодых людей не могут соединиться, поскольку по каким-то причинам общество запрещает им это сделать. И здесь классицистический конфликт сталкивается автором с классическим табу.
В течение всей книги мы видим, как Йели нарушает родовые запреты. Нельзя заниматься любовью в кустах, чтобы не вызвать засухи – она делает это; нельзя смотреть на член своего мужа – смотрит; нельзя задавать лишних вопросов – задаёт. Йели преодолевает разные табу, лишённые всякого обоснования, движимая любовью и любопытством. Как первоматерь Ева, она откусывает от плода Древа познания, и он оказывается сладким.
Сбежав от нелюбимого мужа, она попадает в город. И тут мы понимаем, что беременная Йели неграмотна – она не может прочесть вывеску. Через несколько месяцев африканка попадает в школу и знакомится с христианством. Ей начинает казаться, что власть традиции в прошлом, но внезапно ворвавшийся во двор бывший муж героини убивает своего сына, её любимого, ножом. Так сериал в очередной раз оборачивается трагедией.
Но Йели не сдаётся и сама воспитывает двух детей – мальчика, который становится жандармом, и дочку – учительницу. То есть людей, которые должны стоять на страже Закона и Знания. Её история переплетается с историями других женщин, пострадавших от домашнего насилия и терпящих невыносимый брак. Саму себя она уподобляет с Иисусом («меня распяли»), но на самом деле является Евой – первой женщиной, послушавшейся Духа протеста и изгнанной за это из патриархального Рая.
«Мой Дух протеста убедил меня: «Путь к счастью лежит через отказ войти в тюрьму, в которой запирают женщину». Жизнь слишком ценна и коротка, чтобы прожить её в молчании и подчинении».