В Сухуми в ночь с 20 на 21 января сгорел Центральный выставочный зал, в котором размещалась Национальная картинная галерея и ее запасники. Пожар, охвативший все здание, удалось локализовать за три часа, но это не спасло коллекцию. Погибли практически все экспонаты – из более чем 4000 работ удалось спасти едва ли 200.

Это настоящая катастрофа, от которой музею вряд ли предстоит оправиться в ближайшие десятилетия.

В галерее хранились картины таких авторов как Александр Чачба-Шервашидзе, Варвара Бубнова, Борис Петров, Владимир Контарев, Марина Эшба, Виталий Лакрба, Валерий Гамгия, Виталий Джения, Амиран Адлейба, Ольга Брендель и многих других художников Абхазии и России XIX и ХХ веков. Это практически весь «золотой фонд» абхазских мастеров, но и российская культура лишилась работ важнейших авторов, прежде всего Варвары Бубновой и Александра Шервашидзе.

После революции оба художника были вынуждены уехать из страны, но Бубнова (1886 – 1983), отправившись ненадолго навестить сестру в Японию и прожив там в итоге 34 года, после второй мировой войны все же вернулась в СССР. В Японии она стала настоящим классиком, благодаря ей, в частности, там утвердилось искусство литографии. Рок настиг Бубнову не впервые: в Токио во время войны дотла сгорел дом с ее мастерской и всеми находившимися там работами. После возвращения в течение 20 лет она жила в столице Абхазии, последние четыре года жизни провела в Ленинграде, где и умерла, но похоронили ее на Михайловском кладбище Сухуми.

В середине 90-х в Сухуми решили создать дом-музей Бубновой, открыть его собирались в т.н. «доме инженера Даля», документы были оформлены, но работы не так и не начались, не было денег. Одно время надеялись на помощь со стороны Йоко Оно – знаменитый художник-перформансист, музыкант, вдова Джона Леннона не просто училась скрипке у Анны Бубновой (та, выйдя в дореволюционном Петербурге замуж за японца, прожила на новой родине более сорока лет), но и приходилась ей родственницей, пусть и не кровной: Йоко Оно была племянницей  мужа Анны Бубновой; по некоторым сведениям, изобразительным искусством с ней занималась Варвара Бубнова. Но чуда не случилось, до Сухуми Йоко так и не доехала, музей Бубновых не отстроила, помощь ему оказало лишь музыкальное «Общество имени профессора Анны Бубновой-Оно», созданное в Японии в 1946-м и до сих пор два раза в год организующее памятные концерты. Но собранных обществом денег в свое время хватило лишь на ремонт крыши.

Уже в нашем столетии музей упразднили. А так бы там могли бы сохраниться какие-то из работ Бубновой, наверняка бы переданные из Национальной галереи. Всего сгорело около 30 ее работ.

Но самые существенные потери понес русский театр. В огне погибло около 300 работ князя Александра Шервашидзе (1867 – 1968), первого профессионального художника-абхаза. Знаменитый живописец и сценограф, он учился сперва у Поленова, затем многие годы в академиях и мастерских в Париже. Вернувшись в Петербург, работал для Мариинского и Александринского театров в Петербурге, был соратником Александра Головина в деле обновления художественного языка декораций, его имя не раз с очевидным уважением упоминает на страницах своего дневника легендарный директор Императорских театров Владимир Теляковский. Шервашидзе был известен и как проницательный историк мирового искусства, он сотрудничал с журналом «Аполлон», его книгу «Сто лет французской живописи» критики начала века цитировали с доверием и даже воодушевлением. Но главное – Шервашидзе работ с «Русскими сезонами». Сам он декораций для труппы Сергея Дягилева не создавал, в основном осуществлял замыслы других художников, но делал это настолько профессионально, что его имя часто упоминается в рецензиях и переписке, посвященных дягилевским спектаклям – увеличение эскиза до полноценной декорации считалось в театре особым искусством. Широко известен снимок, запечатлевший команду художников во главе с Пикассо, расписывающим легендарный занавес к балету «Парад» на музыку Эрика Сати и либретто Жана Кокто - там тоже запечатлен Шервашидзе.

После революции Шервашидзе уехал в Европу и остался там навсегда. Это привело к трагическим последствиям для членов его семьи, которые подверглись преследованиям из-за родственника за границей, тем более что в 20-е он еще передавал им деньги. Бывшая жена и дочь были, в частности, высланы в Вологду, дочь так никогда отца и не увидела – она смогла приехать во Францию спустя неделю после его смерти, - но занималась его наследием – за десять лет до смерти тот подарил СССР 500 своих работ: «всё, что имею готов отдать для музеев в Тифлисе и Сухуми». Сухумский музей и сам собирал его работы, в частности, еще в 70-е годы портрет Мери Шервашидзе передал на постоянное хранение музей изобразительных искусств Татарской АССР (сегодня - Государственный музей изобразительных искусств Республики Татарстан). Судя по всему, портрет тоже погиб – хотя и мог быть показан в декабре 2022 года. Тогда в Сухуми открыли большую ретроспективу Шервашидзе, где выставили, в частности, эскизы к балетам «Лебединое озеро», «Весна священная» и спектаклю Евреинова «Веселая смерть». Среди 300 работ Шервашидзе в собрании сухумского музея было не менее 20 эскизов декораций и костюмов.

Главной при расследовании пожара сейчас остается версия неисправности электропроводки, но милиция не исключает и версию о поджоге.

В Абхазию приедут российские специалисты, чтобы заняться спасением немногого сохранившегося из коллекции сухумского музея.

Впервые опубликовано в "Новой газете". Morebo печатает расширенную версию.