История Клуба-81

Колонка редактора

Культура как плацдарм

1981 год для питерского андерграунда стал знаковым. В апреле начались переговоры литераторов с сотрудниками КГБ и Союза Советских Писателей об учреждении независимого творческого объединения. Его назвали «Клуб-81», ему и посвящена книга прозаика, культуролога и публициста Бориса Иванова (1928 – 2015), одного из основателей знаменитой премии Андрея Белого и соредактора легендарного журнала «Часы». А в ноябре 1981-го в расселенном доме на Бронницкой улице прошла большая выставка Товарищества экспериментального изобразительного искусства  (ТЭИИ). Два эти события во многом определили жизнь «неофициального Ленинграда» - литераторов и художников, людей театра и всех тех, кому было душно в рамках официальной идеологии и разрешенной культуры.

Большинство из них, впрочем, не по своей воле получили в свое время негласный запрет на публикации и участие в выставках – так, самого Иванова в 1968 году исключили из партии, уволили с работы, лишили возможности печататься как журналистю и писателю. Причиной стало составление письма в защиту арестованных Александра Гинзбурга, Юрия Галанскова и других инакомыслящих. Запрет на профессию в советскую эпоху был негласным, но действовал эффективно.

Когда количество таких полуисключенных из жизни литераторов достигло критической массы и спецслужбы уже физически не могли уследить за всеми, и возникла возможность создания «Клуба-81», чья деятельность, с одной стороны, оставалась под надзором, с другой – ограничивалась небольшой аудиторией (среди участников был поэт Аркадий Драгомощенко). Причем впервые подобную идею объединения неформалы и власть стали обсуждать в Москве, от органов был даже выделен специальный переговорщик, но пока из Питера ехали изучать опыт, переговоры в столице застопорились. Зато в Питере «неофицалам» выделили помещение и позволили готовить собственную программу мероприятий, что, впрочем, не избавило их от разгромных статей в газетах – автор не без удовольствия цитирует некоторых мастеров вечного жанра литературного доноса.

Неофициальному искусству было трудно найти себе место в регламентированной со всех сторон советской жизни. «Как только на свет появилось независимое искусство, открылась жуткая правда — ни у личности, ни у общества нет собственного места, - пишет Иванов, - страна оккупирована — все, чем человек пользуется, ему не принадлежит, он — жалкий арендатор, со всех сторон ограниченный властью. Можно было собрать участников за городом, на поляне — так проводили свои встречи баптисты и барды-песенники, — но и там, мы знали, участников разгоняют и ловят, перехватывают в вагонах электричек. Художники организовывали выставки если не на квартирах, то на пляжах, на улице… Перспективы культурного движения были намертво связаны с борьбой за «право на пространство существования». «Московская бульдозерная выставка» была замечательна как раз тем, что показала: культурное движение способно завоевывать плацдармы.»

Отдельное удовольствие доставляет чтение хроники культурной жизни Ленинграда вообще и «Клуба-81» в частности. Отобранные факты и события напоминают, какими важными казались обыденные из нынешней перспективы события - вечер джаза в музее Ф. М. Достоевского 23 декабря 1982 года с участием Сергея Курехина, Владимира Чекасина и Бориса Гребенщиков. А в мае того же года в «Клубе-81» Ленинграде выступали московские поэты Бахыт Кенжеев, Юрий Кублановский, Владимир Лен, Лев Рубинштейн, Ольга Седакова и Дмитрий Александрович Пригов. Сегодня все они воспринимаются классиками российской культуры, в которую далеко не все попадает из культуры советской.