Алексей Мокроусов
Род. 1965. Литературный и художественный критик. Учился в МГУ. Работал журналистом и завлитом драмтеатра на Камчатке, затем в журналах "Огонек" и "Новое время", а также в ИД "Коммерсантъ" в Москве.
Основатель в 2012 году и главный редактор "Московского книжного журнала".
Публикации автора:
- Личное сопротивление Бориса Вильде
- Загадки спасения
- Небо в алмазах
- В аут и обратно
- Жена «Декабристов»
- Дилетант высшей пробы
- Аудиокниги как феномен эпохи
- Заяц Дюрера и обезьяна фон Макса встретились в Париже
- Одна страна, два языка, две географии
- Во Франкфурте Шварценеггер и Матеус мерялись мемуарами и охранниками
- Идеи не убивают
- Электронное будущее было вчера
- Салон книги в Париже
- Между детской и Ницше
- Welcome to Krasnoyarsk
- КРЯККнуть на Взлетке
- Почти Франкфурт
- Продолжения знаменитых романов
- Топоры, рубины, книги
- Русский человек на рандеву
- Алексей Герман: «Чтобы снять картину, мне обязательно нужно, чтобы там были мама, папа или кто-нибудь близкий»
- Это не памятник
- Это не кладбище
- Страна традиционной ориентации
- Поэт и его бисер [к биографии Оскара Уайльда и проблеме цензуры]
- Другой Фидель
- Зорислав Паункович: «В основе представлений большинства о русской культуре – по-прежнему классика и авангард»
- Жизнь после хунты
- Вокруг Дягилева
- Когда не хватает психоаналитика
- Родина, Геринг и секретарша Гитлера
- «В Ленинской комнате расстреливать было удобно…»
- Чарльз Кинг: «Сосуществование кризиса и расцвета – нормальное явление для таких мест как Одесса»
- Сердце и проволока
- Почти все о Дягилеве
- Возвышенный анахронизм
- Против немоты
- Проблемы немоты
- 103 тома и 50 000 страниц стали героями выставки, посвященной легендарной книжной серии
- Александр Галушкин: «Дело сдвинулось, плесенью не пахнет. И тут, понимаете ли, грянула «реформа» РАН»
- Русский интеллигент с еврейским вопросом
- Сердце дочери
- Подземелье как модель мира
- Голоса безъязыких
- Правда всегда ужасна
- Памяти серпентария
- Философия для супер-маркетов
- В истории и в мире
- Жерар Мортье: «Критиков почти не читаю, чтобы не впадать в депрессию»
- Кетиль Бьёрнстад: «Кому-то встреча со злом выпадает уже в детстве»
- Литературные музеи: есть ли у них будущее?
- Григорий Кружков: «Пастернаковский "Король Лир" был и остается недосягаемой вехой»
- Пир во время чумы
- Мортен Йентофт: «Это не была журналистика в нынешнем понимании»
- Такие далекие близкие немцы
- Камень Сизифа
- Кристоф Шредер: «Сегодня довольно трудно говорить о «мировой литературе»
- Свидетельства и амнезия
- Гений, перо и скальпель
- Тугие отношения
- Кумиры на любой вкус
- Физики-лирики и другие
- Химик искусства
- Железные тонкости
- Пять цен в одном объявлении
- От слуги к гражданину
- «… судя по интонации, имел в виду пулемет»
- Игорь Эбаноидзе: «Больно видеть, как продолжают цитировать дореволюционные переводы Ницше»
- Труд в ГУЛАГе: что знать, как помнить
- Сразу не увидеть
- Сердце вне тела
- Нарушители границы
- Именем героя
- Уве Тимм: «Как человек готов убивать сам и согласен самому оказаться убитым?»
- Без героев
- Мемуары против страха
- Украденная репутация
- Постсоветский посттравматический словарь литературных персонажей
- По скользкой тропе воспоминаний
- Яна Симон: «Речь о важнейших вопросах жизни: о войне, бегстве, социализме, о предательстве, дружбе и любви»
- Бесконечная история
- Из Вальбурги в Валли
- Ум в большом городе
- Из жизни документов
- Человек-оркестр
- Чужие письма
- Роман с радио
- Детство в концлагере
- Пропавшая коллекция
- Посвящение терпимости
- Взгляд, вызывающий неудобство
- Герой нашего времени
- Гений публичности
- Распад не закончен
- Что такое хорошо и что такое плохо
- Древний русский Рим
- Среди чекистов и министров
- Прозрачная тень учителя
- Имена забытых авторов
- Друзья и карьеры
- Краткая история безумия
- Сирин джинсовый и его корреспонденты
- Рокотов плюс, Рокотов минус
- Нестандартный князь
- Звук и визуальные радости
- Век и его четверть
- Этот богатый купеческий вкус
- Кавказский пленник [о книге "Горький выбор. Верность и предательство в эпоху российского завоевания Северного Кавказа"]
- Из-под советского
- Невыносимая тяжесть бытия
- Товарищ Сталин, вы большой ученый?
- Слова и листья
- Спорный реалист
- Незабытая история
- Разница в деталях
- Революция или канализация?
- Беспристрастная слежка за всеми
- Матрешка? Я тебя не знаю…
- От сердца к сердцу [о книге "Юрий Лотман в моей жизни"]
- Синефильство, вторая муза
- Тело как лицо
- Верди и номофобия
- Неизвестное известное
- Provoke: как это было
- Оправдание фотографии
- Князья и годы
- Выйти из лифта
- Нике Вагнер: “Карл Краус моралист, у него учишься определенным этическим стандартам"
- Хокни в мире вампиров
- Имя: полиция
- До последнего дыхания
- Против течения
- Минуя фей
- Русский лес, норвежская история
- Кафка и не только
- Почти все, что вы хотели знать о СССР
- От императоров до Чайковского
- Покойник не может умереть
- Реформатор после реформ
- Таяло-таяло, не до конца растаяло
- Хорошо подготовленный взгляд
- Скромный кумир
- Затерянная в Париже
- "Вакансия на Керенского была открыта слабостью русской демократии”
- Тихий классик
- Пешеград и другие утопии
- Минуя Блока
- «Во время войны патриотом были вы, а на фронте был я»
- Об огненном быке
- В хорошей компании
- Юрий Каюров: «Каков материал, такого Ленина мы и изображаем…»
- Циркулем русской готики
- "Система может оказаться сильнее народа, но сильнее одного человека она может и не стать"
- Голос с пленки
- На пути к Хармсу
- Разговоры сытых волков
- Между Рейганом и Горбачевым: невидимый боец вечного фронта
- «Мне хочется только сидеть, смотреть и слушать»
- «В гостиную искусства нельзя войти незаметно»
- Трудно быть богом. Даже театральным
- Брюно Монсенжон: «Этот фильм - как фейерверк»
- По направлению к драйву
- СССР: один в ряду прочих
- Из жизни индивидуалиста
- Из романа в оперу: "Сатирикон" Бруно Мадерны
- Даниил Дондурей: «Здесь всё призывало к застою, а Запад призывал к бунту»
- Яйца и коммунизм: дневник троцкиста
- Бурлящие застойные
- Дмитрий Стахов: «В истории семьи слышен шум всеобщей истории»
- МЕЖДУ ВИЗАМИ: МАЯКОВСКИЙ И ДЯГИЛЕВ
- Эфрусси и колесо истории
- Забыть Остроухова
- От салона к свидетельству
- Инвентаризация не спасла инвентарь
- Эльф-трудоголик
- Московско-немецкий акцент Фаберже
- Человек бледно-розового мрамора
- Серп и молот на Волге
- Морфий истории
- Пауль Целан: "В стихотворении действительность впервые свершается"
- Помнить, чтобы простить
- Путешествие как повод для стресса
- Между смрадом и амбре
- Этот ближний Дальний Восток
- Реалии мистика
- Слуховые аппараты революции
- Пассионарный кинетизм
- Бланш: от Пруста к Дягилеву
- "Или вся жизнь разобьется, или я буду великой": дневники Алисы Коонен
- Вслушаться в пейзаж
- Передвинулись к Самаре
- Кто в парике, кто в ирокезе: опубликована книга о культурной истории волос
- Ида Гофман: "Программа "Золотого Руна" была замечательно воплощена в жизнь, что в большой степени и решило судьбу русского искусства ХХ столетия..."
- Барбизон и призма фотографии
- Белье и помыслы председателя Мао
- Шесть мифов о Дягилеве
- Думать Фалька, думать Фальком, думать о Фальке
- Лабиринт и его тупики
- Пейзаж имеет значение
- На последнем дыхании
- Не слишком ли много Шекспира?
- Кровью по коже
- О советском истоке: Витторио Страда в мемуарах жены
- Мрачная сторона искусства
- А все-таки секс был
- Испанка на все времена
- Дягилеву предъявили счет
- Причина спора: мать порядка
- Сволочи и святой
- Мэри Вигман: записки трудоголика
- "Чесать [свидетельство] против шерсти"
- Ихтиозавр Ленина, краб Гарри Поттера, мотылек Трампа
- Докатились
- Четыре цвета обогатились пятым
- Приемщик тары, борец с гнусом, классик: две книги о Венедикте Ерофееве
- Страх и ненависть в Средневековье
- Кропоткин: не только станция метро
- Имена стран: Торгсин
- Аполлон и его безобразия
- Гейша на Боденском озере
- Квартет для осьминога, орангутанга, черепахи и драйвера
- Смерть и оптимисты
- Дурненков переписал Шницлера
- Космополит из деревни: Бела Барток на фестивале в Зальцбурге
- Еврипида настигло #MeeToo
- «Можно ли забывать, какова была (да и остается) сама страна?». Два взгляда на Сталина
- Между Рогиром ван дер Вейденом и Василием Немирович-Данченко: к культурной географии Гайто Газданова
- Брегенц прирос «Сибирью»
- Герд Нахбауер: «Публика изменилась, и это одна из ключевых проблем»
- Искусство шоппинга и шоппинг искусства
- От Пушкина до Таирова, от Парижа до НКВД [Сергей Прокофьев и драматический театр]
- Письмо не по адресу [О книге Михаила Велижева "Чаадаевское дело"]
- Староста-барин [К выставке Игоря Грабаря в Третьяковской галерее]
- От Чаадаева до Ясперса, от Бурнашева до Акройда
- Украли по-честному
- Из Сибири с любовью. Семья Лисицкого и его наследство.
- Зиновий Зиник: «В наш век все на свете своего рода приезжие: не совсем здесь, не совсем там...»
- Гилельс, Каллас, Ростропович и Вишневская, виолончелисты: четыре книги о музыке
- Де Сад, Редон, Кайуа: четыре книги о французвх
- Без учителей: отличники и их путешествия
- Аттракцион физической щедрости
- Между Граалем и Мао: "Лоэнгрин" в баварской опере
- Без работы никто не останется
- Красный диван, вывихнутый век
- Пустеет на глазах: выставка бронзы Бенина в Кельне
- Венера без мехов: выставка о Жозефине Бейкер
- Хорст Бауман: От Жюльет Греко к «Формуле-1». Звездный час длиной в десять лет
- Гордость и фейки: выставка "Легенды Кремля"
- Апостол пагубной метафизики: Кафка и сумерки арт-хроники
- Художник как астероид: выставка Лионеля Фейнингера во Франкфурте
- Искусство амнезии
- Видео и мыслитель: выставка Джона Акомфры во Франкфурте
- Встреча изобретателей: Стайн и Пикассо в Париже
- Погибший музей. Работы Шервашидзе и Бубновой потеряны навсегда
- Искусство с перекрестка: Гольбейны, Бургкмайр и другие
- По ту сторону фанфар: выставка группы "13" в Москве
- Предположение жить
- Звучащее тело, сакральное дело
- Нетребко спела за двоих
- Жертва как поклонник: премьера оперы по пьесе Гарсиа Лорки
- «Любовь есть также совесть» [Об одном фрагменте из "Ювенильного моря" Андрея Платонова]
- Россинант на карусели, Дон Кихот и таблетки
- Другой Дягилев. Военный, писатель, критик. Материалы к биографии.
- Сладкому не хватило кислого
- ДЯГИЛЕВ VS СТАСОВ: ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОЙ МЕДАЛИ
- Как эпигоны модерн хоронили