Матрешка? Я тебя не знаю…
Вот уже несколько лет издательство «Три квадрата» издает серию «Художественные сокровища Российской провинции”. Прежде здесь выходили книги о музеях Вельска, Сольвычегодска, Великого Устюга, Каргополя и Тотьмы. Отлично иллюстрированные, с интересными текстами, книги полезны и иностранцам: подписи к фотографиям даются и по-русски, и по-английски.
Шестой по счету выпуск серии впервые посвящен подмосковному музею – им оказался музей игрушки в Сергиевом Посаде. В 1918 году его открыл в Москве Николай Бартрам (1873-1931), в год его смерти коллекцию перевезли в тогдашний Загорск. Говорят, в Москве, когда музей располагался в особняк Хрущевых-Селезневых на Пречистенке (ныне музей Пушкина), по популярности он соперничал с самой Третьяковкой.
Книга включает статьи сотрудников сергиевпосадского музея – они рассказывают о елочных украшениях и истории оловянного солдатика, личности самого Бартрама и советской игрушке. Среди иллюстраций есть и колесный пароход «Калинин» начала 1930-х, и многочисленные фигурки сделанных из ткани и дерматина красноармейцев и пограничников, и каталка «Колхозная бригада» с фигурами обделенных теперь собственностью крестьян (1920-е).
История игрушки не так проста, как может показаться на первый взгляд. Вот, например, матрешка. Национальный русский сувенир появился недавно, его создатель вдохновлялся японской куклой с острова Хонсю, изображавшей одного из семи японских богов счастья Фукурокудзю. Как пишет в предисловии Сергей Митурич, «к рождению русской матрешки приложил руку художник Сергей Малютин (1859–1937), создавший себе имя в художественном кружке С. Мамонтова. Малютин был автором фантастических архитектурных и дизайнерских проектов: каменная церковь Сошествия св. Духа с мозаиками и деревянный Теремок в Талашкине – имении князей Тенишевых под Смоленском, уникальный жилой дом Перцова близ храма Христа Спасителя в Москве».
Первую матрешку по эскизам Малютина в конце 1890-х годов выточил мастер из Сергиева Посада Василий Звёздочкин. При этом «версии о происхождении матрешки от японской куклы или от русского деревянного пасхального яйца вовсе не противоречат друг другу. Токарная работа по дереву к концу XIX века была давно освоена русскими мастерами, но появление нового сюжета, скорее всего, произошло от знакомства с традиционной японской игрушкой. Конструктивно они идентичны, и именно потому, что нашим мастерам не пришлось осваивать некую новую, незнакомую технологию, а лишь адаптировать новое изделие к имеющимся навыкам и наработкам, и объясняется столь быстрое его освоение и распространение».
О давних традициях подмосковных мастеров напоминает статья Натальи Четыриной «Кукольный промысел в документах ратуши Сергиевского Посада», публикуемая в приложении – здесь помещены материалы XVIII – XIX века, в том числе запись условия об отдаче малолетнего сына «мещанской вдовы Аксиньи Дмтриевны дочери Хрустачевой» мещанину Гурию Михайлову Медведеву «для работы крашения кукольного мастерства». Запись датирована декабрем 1824 года – а вот помещенная на соседней странице запись обязательного письма о поставке кукол была сделана 28 июля 1802 года. Так что в случае с матрешкой речь об импортозамещении не идет. Культуры живут диалогом, без него все уплощается и упрощается, и даже страсть к игре в итоге пропадет.