Инвентаризация не спасла инвентарь
В московском издательстве “Три квадрата” вышла книга финского исследователя Ларса Петтерссона “Архитектура деревянных церквей и часовен Заонежья”, ее презентация прошла в музее архитектуры им. Щусева.
Википедия – странная вещь, в родной стране о тебе скупо напишут полстраницы, в чужой – сочинят едва ли не поэму. Впрочем, была ли Россия такой уж чужой для историка архитектуры финна Ларса Петтерссона (1918 – 1993)? Он занимался финскими деревянными строениями еще до войны. В 1950 году вышла его работа “Церковная деревянная архитектура Заонежья”, одновременно вышла и публикация на немецком, где карельское зодчество ставится в контекст мировой культуры, начиная с Древнего Рима, Иерусалима и Византии. Говорят, изданием на финском в свое время пользовались советские реставраторы при работе с карельскими шедеврами, на которые как на архитектурные шедевры впервые профессионально посмотрел именно Петтерссон.
Спустя 70 лет его труд не просто вызывает интерес, книга стала событием, выходящим за рамки профессионального мира. Сейчас исследование впервые опубликовали на русском в составе внушительного альбома, первую часть которого составляют уникальные фотографии и рисунки, выполненные в 1942-1944 годах.
В 1942 году финское правительство отправило в Восточную Карелию более сотни специалистов, от лингвистов и этнографов до историков и архитекторов. Они изучали быт и культуру населения на землях, которое финны собирались, видимо, включить в состав своего государства. Как результат этой работы и появился труд Петтерссона, хотя подобные книги могли бы издать и другие эксперты, работавшие тогда в Восточной Карелии – их пространные отчеты по-прежнему лежат в архивах, говорит издатель книги Сергей Митурич.
Некоторым из командированных далеко ехать не пришлось – Петтерссон уже находился в составе действующей армии. До этого, во время зимней кампании 1940 года он добровольцем ушел на фронт, бросив институт, диплом по финской деревянной архитектуре защитил позже, так что в осенью 1942 появился в отделе просвещения Военного ведомства Восточной Карелии уже будучи магистром по храмовой архитектуре и искусству. За полтора года он обследовал в Заонежье более 130 церквей, часовен и колоколен, большей частью деревянных, выезжал и в юго-западное Прионежье, где жили вепсы, и в северо-западное, где бытовали карелы-людики, осматривал церкви вблизи Петрозаводска и на реке Оланга, но в итоге работу после войны издал именно по Заонежью. Он впервые предложил научную классификацию зданий, описал разные типы стен, крыши, стыковки срубов, причелины, ветреницы и подзоры; специальный раздел был посвящен дверям, окнам и другим проемам в стенах.
Такой же тщательностью, с какой он описывал зодчество, отличалась и подготовленная им в январе 1944-го в Хельсинки выставки икон, вывезенных из Карелии, он издал и каталог «Охрана памятников культуры в годы войны. Иконы Восточной Карелии» (кстати, из-за этого массового вывоза на одном из снимков, запечатлевшим южную сторону иконостаса Преображенской церкви, нет икон, сам снимок принадлежит предположительно Лаури Лааксовирту, возможному автору еще целого ряда фотографий в альбоме). Выставку тогда не открыли, вот как ситуацию описывает очевидец событий, пастор Пийронен: «Во время рождественского отпуска, 8 января 1944 г., я побывал в Хельсинки, в художественной галерее, где была устроена выставка карельских икон. На эту выставку привезли лучшие иконы из часовен и церквей, находящихся в Кижах, Кургеницах, Яндомозере и Кондопоге. При этом иконы предохранялись самым тщательным образом. В Хельсинки специалисты удалили с икон копоть и появившийся с годами зеленый оттенок плесени. Объявление об открытии выставки было опубликовано в дневных хельсинкских газетах, но когда сведения об этом дошли до маршала Маннергейма, он запретил открывать выставку, поскольку иконы не были собственностью Финляндии. Я все же через «черный ход» познакомился с выставкой и снова восхищался иконами, которые теперь смотрелись более выгодно, чем в хранилище Кургеницкой часовни” (мемуары опубликованы в сборнике “Документы и материалы по истории Кижского архитектурного ансамбля (1694–1945 гг.). Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 2013. С. 118).
Самые ценные иконы тогда отреставрировали, после капитуляции Финляндия вернула их в СССР, Петтерссон якобы сам хотел их сопровождать, но побоялся ареста. Часть икон оставили в Карелии, часть отправили в Москву, откуда их не вернули. При этом гиды еще в 1990-е годы рассказывали, что эти иконы остались в Финлянлдии (там же, с. 119).
Архив Петтерссона хранится в Национальном архиве Финляндии. Издатели просмотрели фонд насквозь – множество коробок, с конвертами, где рассортированы контрольные фотографии, чертежи, карты и сопутствующие материалы по отдельным деревням. Из более чем двух тысяч снимков отсканировали около 700, почти все они сделаны самим ученым, что-то ему дарили крестьяне, что-то снимали сослуживцы. В окончательную верстку вошло более 200 фотографий; здесь также помещены и рисунки церквей и часовен Заонежья и Прионежья, принадлежащие скульптору Ойве Хелениусу, сам Петтерссон занимался обмерными чертежами.
Нельзя сказать, что фотографии были неизвестны в России – еще в 1990 году Петтерссон передал множество репродукций в музей-заповедник Кижи, некоторые из них можно найти на сайте музея. Да и попытки служебного перевода капитального труда на русский предпринимались в свое время в недрах петербургского Института теории и истории архитектуры и градостроительства. Над научной редактурой нынешнего перевода петербургский искусствовед, известный специалист по русской деревянной архитектуре Михаил Мильчик работал восемь лет (Мильчик был другом Бродского и основал два его музея, «Полторы комнаты» в питерском Доме Мурузи и в Норенской). Текст сопровождает обширный научный аппарат, включающий важнейший «Список памятников» - подробный указатель всех описанных финским ученым церквей и часовен с фиксацией их сохранности на 2018 год. Какие-то памятники перевезли в музей-заповедник Кижи, многое помечено как «не сохранилось», причем ряд утрат произошел еще до революции, что-то было разобрано в 1941 году. Даты иных более поздних потерь точны, как сгоревшая в 1975 году церковь Вознесения, Ильи Пророка и Богоявления в Типиницах (ее строили в четыре периода начиная с 1761 года). Часовня же Великомученицы Варвары в Часовенской сгорела восемь лет назад.
А вот о часовне Успения Богородицы в Пурдеге – первый период ее строительства датирован 1790-1840 годами, - точные сведения относятся к 2009 году, тогда она определенно существовала, что с нею сейчас – неизвестно, даже на онлайн-карте предполагаемое место деревни находится с трудом. Как тебе такое в XXI веке, Илон Маск?
Ларс Петтерссон “Архитектура деревянных церквей и часовен Заонежья”. – М., “Три квадрата”, 2020. – 544 с.
Это расширенная версия статьи, опубликованной в газете «Коммерсант».