Докатились
В московском Музее русского импрессионизма открылась выставка «Авангард. На телеге в XXI век». Здесь показывают редкие работы классиков нового искусства, от Кандинского до Родченко, и творчество неизвестных мастеров.
Говорят, когда выставку «Авангард. На телеге в XXI век» показывали в Кирове, смотреть ее туда приезжали из столиц: такого авангарда в Москве и Петербурга не видели. В запасниках Вятского художественного музея имени Васнецовых, краеведческого музея в Яранске и музейного центра в Слободском десятилетия во тьме подвалов таились картины и рисунки Розановой и Экстер, Родченко и Гончаровой, Синезубова и Бубновой. В 1996-м Анна Шакина, тогда младший научный сотрудник вятского музея, а сегодня его директор и один из кураторов нынешней выставки в Музее русского импрессионизма, готовя выставку графики, обнаружила неизвестные акварели Кандинского. Их подклеили к рисункам Василия Чекрыгина, эти шесть работ не знали даже специалисты. Шок оказался сильным, Третьяковка не стала тогда их у себя показывать, опасаясь подделки.
Со временем выяснилось, насколько хорош был провенанс работ и насколько в целом фантастической выглядела вся история. Она связана с попытками познакомить революционную Россию с новым искусством. Хотя Варвара Степанова писала в ноябре 1918 года, будто «Малевич договорился до того, что, может быть, уже теперь не надо больше и писать, а только проповедовать», писать художники продолжали. А знаменитый ИЗО – Отдел изобразительных искусств – Наркомпроса закупал и рассылал по стране работы современных авторов. Только с 1918 по 1920 год Музей живописной культуры (сегодня мы назвали бы его «оператором» закупочного процесса) закупил в Государственный фонд 1926 работ 415 авторов, и разослал 1211 из них по 30 музеям. Многие пропали, но не всегда окончательно.
Нынешнюю выставку в Москве многие описывают как попутку реконструкции третьей передвижной выставки современного искусства, показанной в Вятской губернии в 1921 году. Это не так – музей русского импрессионизма собрал полторы сотни работ со всех трех передвижных вятских выставок, что само по себе выглядит чудом. если вспомнить гражданскую войну и условность документальных источников - нетрудно представить, как описывались картины в каталогах периода гражданской войны. Часть работ привезли из Москвы, часть из Казани, где у Николая Фешина учились многие вятские художники, многое те предоставили сами.
Передвижные собирались показать в семи городах губернии, начали со слободы Кукарка, вскоре переименованной в город Советск, и Яранска – крупных торгово-ремесленных центров, известных с XVI века, одиннадцать церквей на двоих. Другие планы не осуществились: подступила распутица, кончились деньги, пришел голод… В 1965 году, когда решили, что не краеведческим музеям собирать и хранить живопись, многие работы из Яранска передали Вятскому художественному музея им. Васнецовых.
Среди показанного – не только Кандинский и шесть работ Родченко. Работ Георгия Лазарева сохранилось немного, его «Лежащая натурщица», привезенная из Яранского краеведческого музея, - событие.
Авангард авангардом, но в Москве не видела и вятских художников. Так, учившийся у Коровина, Серова и Ап. Васнецова вятский художник Михаил Демидов (1885 – 1929) запечатлел в начале 20-х композитора Рудольфа Мервольфа (1887 – 1942), выступавшего и как концертирующий пианист, в том числе аккомпаниатор Шаляпина. В Вятке выпускник Петербургской консерватории, писавший музыку к спектаклям Мейерхольда, оказался после революции, в голодавшей столице он сидел без работы, а здесь предложили преподавать. В 1926-м Мервольф вернулся в Ленинград, где вновь стал работать для Мейерхольда. В его наследии – 40 романсов на стихи таких разных поэтов как Мережковский и Безыменский, и одна из первых советских оперетт “Дуня-тонкопряха”, либретто к которой писал легендарный “человек-оркестр” Адриан Пиотровский (1898 – 1937), тот самый, что занимался оформлением революционного Петрограда, переводил античных авторов, в 20-е стал худруком “Ленфильма”, а затем был расстрелян.
На выставке много двусторонних работ – дефицит материала неожиданно помог сохранению искусства, «спасаться» пришлось меньшему количеству картин, правда, некоторые полотна с одной стороны вертикальные, а с другой горизонтальные, рассматривать их приходится выворачивая шею.
Среди двусторонних - «Композиция» Алексея Моргунова. Сын Саврасова, ученик Коровина и соратник Малевича, сегодня он больше известен специалистам, чем публике – просто потому, что история искусства чаще несправедлива, чем умна. Но именно к помощи широкой публике прибегли организаторы выставки: обнаруженная в 90-е картина находилась в ужасном состоянии. Выложенные в интернете фотографии показывают, насколько был поврежден холст с осыпающимся красочным слоем, загибами и прорывами. Реставрацию провели народными силами, за три месяца краудфандинга собрали 983 056 рублей, больше, чем требовалось, на остаток создали «тактильные станции» для каждой из сторон работы – плоскости с мири-барельефами для слабовидящих, их в музее создают к каждой выставке; сейчас одним Моргуновым дело тоже не ограничилось.
Народная реставрация – хорошая идея, но где же обязанности государства? Ситуация в музеях сегодня странная, даже Исторический музей на своем сайте ожидает пожертвование хотя бы в 300 рублей, что уж говорить о провинции? Конечно, хотелось успеть к выставке, а неповоротливой госмашине не до дат вернисажей. В итоге за Моргунова заплатили несколько раз – люди сдавали деньги, уже обложенные налогом в 13 процентов, отдали должное платформе краудфандинга, затем налоги платили реставраторы. Между тем министерство культуры достаточно богато, чтобы реставрировать работы русского авангарда – и, по идее, достаточно квалифицированно, чтобы знать: где, что и в каком состоянии хранится.
Но что-то подсказывает, что без инициативы по народной реставрации «Композиция» Моргунова доехала бы в Москву как на телеге – нескоро.
К выставке вышел тщательно подготовленный каталог.
Это расширенная версия статьи, опубликованной в Ъ.