Без учителей: отличники и их путешествия
В Музее русского импрессионизма показывают творчество художников, которые поехали учиться за границу и (не все) вернулись.
На учебу
Учиться за границей всегда считалось делом полезным. Художники - не исключение. Уже в XIX веке лучших выпускников петербургской Императорской Академии художеств и Московского училища живописи, ваяния и зодчества отправляли за государственный счет в Италию и Францию. Созданные за рубежом работы показывает сейчас столичный Музей русского импрессионизма.
Традиция пенсионерства восходит к 1760 году, когда выпускники Академии трех изящных художеств (петербургская институция находилась еще в ведении Московского университета и называлась вовсе не академией) впервые отправились за границу. Это были будущие классики архитектуры Василий Баженов и Иван Старов, а также живописец Антон Лосенко. Среди самых знаменитых пенсионеров - Сильвестр Щедрин (1791 - 1830), получив Большую золотую медаль Академии, он уехал в Амальфи в 1812-м и так домой и не вернулся. Но выставка “Отличники” начинается с академизма 1840-х годов и завершается революцией 1917 года.
Среди представленных авторов много классиков от Репина и Поленова до Кустодиева и Исаака Бродского, есть любимцы широкой публики, как Семирадский и Айвазовский, есть и мастера салонно-музейного искусства, как Василий Шухаев и Александр Яковлев. Все они побывали за границей за казенный счет «для усовершенствования в искусстве», но совершенствование это большинством не понималось как знакомство с последними течениями – скорее, как продолжение школьной программы. Античность, Возрождение, поиски четвертьвековой давности…
Репин против Коро
Судя по тому, как развивалась живопись в царской России, за границей многие вчерашние студенты старались скоре сохранить свою уникальность и к новым веяниям относились настороженно. Вот Репин, например, жил в Париже в 1870-е, когда уже вовсю буйствовал импрессионизм – но, кажется, он умудрился его вообще не заметить! Его письма с берегов Сены содержат, в основном, имена второго, если не третьего ряда, а о поэтичном Камиле Коро он поначалу отзывался снисходительно, называл его аферистом и заочно подвергал эйджизму: «от старости его самого, его кистей и красок у него получился жанр вроде того, который в таком изобилии в избах Малороссии, и ведь наши бабы! Обмакнут большую щетку в синюю краску и начинают набрасывать на белый фон — прелесть! Но наших баб презирает дикая публика России. Другое дело здесь — Коро!!! Да ведь это — Коро!!!" — кричит одному русскому телепню француз, догоняя его и хватая за полу.
В ресторане третьего дня молодой человек, француз, художник, шутивший с моделью и говоривший, между прочим, что он не особенно любит Коро, ужасно извинялся перед Поленовым, когда узнал, что он художник: „он осмелился в присутствии художника неуважительно отзываться о таком огромном имени!!!" Знал бы он, как мы отзываемся!».
Полтора года спустя Репин, правда, смягчился и признавал в Коро наивность и простоту: «есть восхитительные вещи по простоте, правде, поэзии и наивности; есть даже фигуры и превосходные по колориту».
Работы Коро тоже показывают на выставке в Музее импрессионизма – в рамках спецпроекта на третьем этаже, где ГМИИ им. Пушкина выставил полотна авторов, которыми восхищались наши, в основном это представители “барбизонской школы”, как Диас де ла Пенья и Добиньи, но есть и Курбе, и Менцель.
Как в кино
Показывают и творчество малоизвестных сегодня авторов, забытых явно незаслуженно, например, Ивана Дряпаченко (1881 – 1936) с его отличным видом Флоренции из коллекции Русского музея, или рано умершего Семена Никифорова (1877 – 1912) - две его итальянские картины предоставил областной художественный музей Рязани. Для многих это забвение было предопределено особенностями их творчества, отторгаемого позднейшими критиками-марксистами, и биографией – уехав в эмиграцию, они оказались между культурами. В итоге так и непонятен тот берег арт-истории, к которому они пристали. Вот, например Константин Вещилов (1878- 1945). Ученик Репина, пенсионер в Риме, после гибели Верещагина он перенял многие его заказы и стал официальным художником Морского министерства, место было вакантно долгие годы после А.К. Боголюбова. Вещилов начал заниматься оформлением спектаклей в Суворинском театре, а среди выставок, в которых он участвовал, были в основном коммерческие. При большевиках Вещилов фиксировал оформление революционных праздников, портретировал Луначарского и Калинина, делегатов II конгресса Коминтерна, но потом все-таки уехал во Францию, где вернулся к занятию театром, а затем в Америку. Хотя Репин считал его талантливым, в краткой истории искусства ему вряд ли найдется место; извлечение прибыли из мастерства оказывалось для него важнее творческих поисков.
Готовым сценарием для сериала выглядит судьба Ивана Мясоедова (1881 - 1953). Сын знаменитого передвижника, увлекавшийся не только живописью, но и тяжелой атлетикой, он путешествовал как пенсионер между Брауншвейгом и Лондоном, много времени проводил на Капри у Горького (кстати, на выставке есть горьковский портрет кисти Бродского), но самое интересное в его жизни началось после революции. Послужив художественным корреспондентом - были в газетах XX века и такие должности - в армии генерала Деникина, - он перебрался в Германию, где дважды сидел в тюрьме как фальшивомонетчик, снимался в кино, расписывал православный храм, жил по поддельным чешским паспортам, а для итальянского консульства в Брюсселе исполнил официальный портрет Муссолини. После этого осел в Лихтенштейне, где стал почти что придворным художником и даже рисовал почтовые марки, хотя и получил там условный срок за обман с паспортами - после войны в Праге решили разобраться с фальшивыми паспортами и передали сведения о нем Лихтенштейну. Последние же месяцы жизни он провел в Аргентине (по другим сведениям - умер от рака по пути в Южную Америку, куда был зван своими друзьями с сомнительной политической репутацией).
На выставке Мясоедов представлен отличным рисунком итальянской натурщицы из Русского музея. Работы для «Отличников» отбирались из множества музеев и частных собраний, в каталоге воспроизведено больше, чем показано в залах – не всему в итоге хватило места, так, картины из Еревана до Москвы не доехали.
Умный чиновник
Каталог хорош и тем, что по сюжетам он шире выставки. Так, здесь вспоминают об
одном из реформаторов художественного пенсионерства за границей - конференц-секретаре Академии художеств в Петербурге с 1868 по 1889 год
Петре Исееве (1831 – дата смерти неизвестна). Он считал, что в Париже необходимо устроить специальный дом для пенсионеров, которые вообще-то живут там странной жизнью и скорее «не продвигались в искусстве вперед, а напротив, шли назад и в этом обратном движении доходили до совершенного упадка».
Советские искусствоведы написали про Исеева немало гадостей – дескать, дорвался чинуша до власти, и понеслось… Главным в этой нелюбви к конференц-секретарю было, вероятно, то, что он противостоял Крамскому. Но в мемуарах Репина о нем говорится с уважением, и здесь возникает вопрос, кто авторитетнее – ангажированный аналитик или современник, лично общавшийся с неоднозначным героем?
После обвинения в растрате Исеева осудили и отправили в ссылку в Оренбург. Говорят, он взял на себя чужую вину – и не просто абы чью, но самого Великого князя Владимира, президента Академии художеств, который, как и Исеев, тоже немало что покупал у Репина-студента и его товарищей.
Вот как рассказывали об этом сами родственники Исеева: «Великий князь спросил: "Преданы ли Вы Государю?” После этих слов просил Исеева взять на себя вину за растраты, дабы не бросить тень на имя Романовых. Великий князь обещал вернуть все деньги и помочь в суде». Вероятно, все было именно так. Великий князь выполнил обещание, так как наказание Исеева оказалось относительно легким - ссылка в Оренбург. Там он жил с женой, на свидание с ним ездили дочери. По словам Светланы Ивановны, в Оренбурге он «подрабатывал плотницким делом», но художники утверждали, что и в ссылке тот продолжал принимать участие в их судьбах. Хороший пример для казнокрадов и зиц-председателей последующих времен.
Выставка «ОТЛИЧНИКИ».
Москва, Музей русского импрессионизма. До 21 мая 2023.