В Сочи завершился фестиваль Юрия Башмета – культурное событие из разряда «несмотря ни на что». Неожиданно много литературы.

Название Зимнего международного фестиваля искусств Юрия Башмета в Сочи правдиво и неправдиво одновременно. Он и в впрямь международный, и здесь много искусств, но только зима при плюс 11 и солнце выглядят как-то неприлично гуманно. Неожиданным оказывается и Сочи, с его сочетанием пляжного ресторана «Утомленные солнцем» и объявления в Дендрарии “Пеликанов не дразнить”, и набором музеев – от Николая Островского, где многое узнаешь о его московской жене, до дачи звезды Большого театра сталинской эпохи Виктории Барсовой, не говоря уже о художественном музее имени Дмитрия Жилинского в бывшем здании Уполномоченного ЦИКа (ах, что за живопись из бывших коллекций местных санаториев!) или музее Сергея Худекова, петербургского издателя-балетомана начала ХХ века и основателя упомянутого Дендрария.

В этом году фестиваль прошел под знаком литературы. В программе, конечно же, все, что было и раньше – концерты и спектакли, с участием звезд от Теодоры Курентзиса и Светланы Захаровой до Симоны Кермес и Евгения Миронова, конкурсы композиторов, турнир поэтов, чтения рассказов в сопровождении музыки и даже выставка о хороших советских писателя. Но времена настали другие, и именно Слово воспринимается сегодня иначе, чем прежде. Даже выставка о советской литературе в фойе Зимнего театра звучит как тихая полемика с современностью. Упор в выборе самих персонажей сделан на выдержавших испытание временем авторов, от Трифонова, Казакова и Володина до Вампилова, Астафьева и Распутина. Все они так или иначе юбиляры ближайшего времени, но их стихотворения, цитаты из их прозы и пьес, напоминают не только об этом, но и о времени и месте, в котором выпадает жить насильственным образом.

Горький на все времена

«Рождение человека» - так называется спектакль Марины Брусникиной, где музыка Грига, включая фрагменты его сюиты в старинном стиле «Из времен Хольберга» («Солисты Москвы» под управлением самого Башмета не исполняют только гавот) звучит вместе с двумя рассказами Максима Горького - «Рождением человека» в исполнении Евгения Миронова и «Страсти-мордасти» в исполнении Александры Урсуляк. Действие «Рождения человека» происходит «в голодном году между Сухумом и Очемчирами, на берегу реки Кодор, недалеко от моря», действие второго рассказа – в какой-то лачуге, но проза эта шире формального сюжета, она о силе и стихийности человеческого, о сострадании, о вещах, о которых невозможно забыть в самые черные минуты жизни. Горький остается непрочитанным классиком, его дореволюционные рассказы – вечный комментарий к истории страны. «Сказки об Италии» многое объясняют в умонастроении любивших их революционеров; когда узнаешь, что прочитанный в молодости рассказ «Двадцать шесть и одна» до конца жизни помнила Крупская, что-то проясняется в отношении власти к народу. Герои «Ледокола» и «Фомы Гордеева» - отличные портреты в коллекции русских типов; чем дальше, тем лучше понятно, за что любил Горького Чехов – за способность обобщать без надрыва. Впрочем, и не любил за неуместный пафос – его-то в спектакле Брусникиной удалось избежать, в отличие от авторов другого фестивального спектакля, литературно-музыкального вечера «Истории любви», где артисты МХТ под музыку Кузьмы Бодрова в исполнении тех же «Солистов» читают русскую классику. В репертуаре театра и на фестивалях Башмета спектакль держится не первый год, но, кажется, пришла ему пора уступить место иным премьерам.

Имя, известное не всем

Турнир поэтов с участием Дмитрия Веденяпина и Игоря Волгина? Звучит довольно иронично: как и в чем этаблированные классики могут соревноваться? Кроме них, в турнире участвовали еще четверо – Ната Сучкова из Вологды, Дмитрий Тонконогов из Москвы, Ольга Аникина из Петербурга, а также московские поэты и культуртрегеры – именно так они представлены в фестивальном буклете, -  Данил Файзов и Юрий Цветков. Поэты читали стихи по кругу на заданные темы, едва ли час на всех плюс выступления членов жюри (в его составе, в частности, известный критик Владимир Новиков), - кажется, совсем немного времени для столь ярких персонажей. Петербуржец Дмитрий Григорьев, объездивший полмира и рабтающий кочегаром в котельной, - достойный лауреат этого весьма условного конкурса. Имя его известно не так широко, как имена многих других участников конкурса, хотя книг у него много, биография запоминается (здесь и бесконечные путешествия по миру, и нынешняя работа кочегаром). Но главное – стихи. Жюри можно поздравить с точным выбором. Поэзия Григорьева – езда в знаемое, но запоминающаяся не только и не столько узнаваемым, сколько скрытым за ним опытом.

Классика в 2024-м

В сегодняшней тяге к литературе есть, конечно же, подсознательный запрос дня – сама по себе музыка не дает ответа на многие важнейшие вопросы, быть может, она вообще ни на какие формулируемые вопросы ответа не дает, занимаясь лишь подсознательным и бессознательным, но тот мультижанровый фестиваль, каким выглядит “зимний Башмет в Сочи”, предполагает разные типы разговора с публикой. И здесь музыка, конечно, тоже способна на многое, особенно если это “Шехеразада” в исполнении Теодора Курентзиса. Музыка, с которой началась слава «Русских сезонов» Дягилева, завораживает, несмотря на скверную привычку сочинских билетеров пускать опоздавших в зал посреди произведения.

Одно из самых конкретных литературных высказываний – “Соборяне” в постановке Полины Агуреевой, это копродукция с московским Театром Гоголя, судя по сайту, спектакль вошел в репертуар театра. Один из сложнейших романов Лескова переделан для сцены самим режиссером. К качеству нового текста возникает много вопросов, но поставить, как известно, можно при умении и телефонную книгу. Но с умением здесь есть определенные сложности. Госпожа Агуреева училась на актерском отделении режиссерского курса Петра Фоменко, многие годы была заслуженно ведущей и яркой актрисой театра Петра Наумовича – но как играть музыку еще не значит быть композитором, так и актерское служение не гарантирует режиссерского умения. “Соборяне” – спектакль тянущийся вяло, несмотря на яркие работы (хорош не только Алексей Ветров, но он – особенно) и попытки “Солистов Москвы” во главе с самим Башметом оживить его при помощи музыки Валерия Воронова. Он полон сценических штампов и расстраивает отсутствием режиссерской фантазии – что при лесковском словоплетении кажется конфликтным неуважением к оригиналу. Неожиданно лесков обогащается текстами современников, здесь звучит, например, фраза «Россию надо подморозить» - прямой отсыл к статье Константина Леонтьева «„Новости“ о дворянском пролетариате» в газете «Варшавский дневник» от 1 марта 1880. Правда, в полном виде фраза звучит довольно неожиданно. Защищая современное ему дворянство, якобы уже утратившее все свои привелгии, от атак, Леонтьев писал: « Нельзя же действовать теперь противу привилегий, которых нет; а надо, напротив того, действовать в наше время противу равенства и либерализма... То есть надо подморозить хоть немного Россию, чтобы она не "гнила"...» - хотя понятно, что с исчезновением привилегий у одних они не исчезли у других. И уж если обогащать текст романа вставками, отчего бы не использовать цитаты из самого Лескова, например, такую: «очень люблю Россию, когда ее не вижу, и непомерно раздражаюсь против нее, когда живу в ней; а потому наезжаю в нее как можно реже, в экстренных случаях» – это из повести «Смех и горе», обозначенного автором как «Разнохарактерное potpourri из пёстрых воспоминаний полинявшего человека. Посвящается всем находящимся не на своих местах и не при своём деле».

При этом какие-то сюжеты «Соборян» выглядят неожиданно современными – так, история про запрет в священнослужении протоиерея Савелия Туберозова (запоминающаяся работы Ильи Шакунова) удивительным образом напоминает историю о. Алексея Уминского, хотя такие параллели наверняка не приходили в прелестную голову г-жи Агуреевой тем более что история с лишением о. Алексия сана проходила уже после завершения работы над спектаклем.

Иностранцы не исчезли

Гастрольная афиша в современной России с точки зрения европейских гостей выглядит куце. Если не сказать, что она практически исчезла, тем не менее какие-то европейцы все еще едут, хотя их заметно потеснили восточные гости. Тем не менее – на проходившем в рамках фестиваля конкурсе молодых композиторов в номинации «струнный квартет» победил сумевший на многих произвести впечатление и в зале испанский композитор Адай Луис; среди других лауреатов – украинский, сербский и российские авторы.

В программе был и уникальный проект «Барокко четырех континентов» с участием ансамблей из самых разных уголоков мира – от китайского “Мин-квартета” и ансамбля “Наавэнд” Бахрейна, Италии и России, в частности, оркестра La Venexiana и хора Сретенского монастыря. Сочетание неожиданное, предварявшее программу светское ток-шоу по поводу барокко отличалось невнятностью, но сама музыка замечательна, даже если традиционные бахрейнские песни ловцов жемчугом, исполняемые обычно мужским голосом, в этот раз звучали в эенском исполнении.

А в органном марафоне – это три концерта в течение дня - участвовал еще один испанец, органист папской базилики Св. Михаила в Мадриде Даниэль Сальвадор. В программе, «Золотой век Испании» прозвучало, в частности, гениальное Фанданго композитора-монаха Антонио Солера (1729 – 1783). Существует множество переложений этого народного испанского танца о соблазне и заигрывании - изначально мавританского, - традиционно исполняемого в паре под пение фанданго в сопровождении гитары и кастаньет; в сети есть фантастическая запись Кристины Плюхар и ее ансамбля «L'Arpeggiata». Но в версии для органа появляется новое измерение, переводящее, как и у Солера, историю флирта в историю времени. Завлекает – заманивает – обманывает - разочаровывает, но все равно предполагает жить.

Это версия статьи, опубликованной в "Новой газете".