«Я родился в деревне»

Встречи с неординарным человеком, интересным собеседником всегда полезны и увлекательны. Тем более, если это человек пришел в твой класс, где «все свои», и ты не стесняешься и можно задать любой интересующий тебя вопрос. Девятому классу 2 - ой школы Вологды повезло. На встречу с ребятами пришел Василий Иванович Белов.

— Василий Иванович, вам, вашему поколению труднее приходилось в жизни. Чем, на ваш взгляд, отличается ваше поколение от молодежи 80-х?

— Я не склонен делить поколения, а трудности бывают разные. Одно дело - материальные, и совсем другое — духовные. В юности я почти не испытывал духовных трудностей. В материальном отношении, конечно, было тяжелее. У вас сейчас трудности уже другие. На вас обрушивается слишком много информации. Современный ребенок, юноша беззащитны перед ней, очень часто он не может, правильно во всем разобраться — и принимает ошибочные решения. На улице подходит ребенок и спрашивает: «Дядя, сколько времени?» — и мне его становится жалко: у него нет детства. Детство должно быть у каждого человека, и свободное время тоже, а у ребенка — тем более; Он мыслит образами, а в школе их заставляют мыслить рационально. Есть другие опасности: например, физиологические наркотики. Страшное явление! Ваш партнер заставляет вас принимать их, а если откажешься, назовет трусом. А на самом деле трус тот, кто попробует их! Это просто жалкий человек. И с курением точно так же... Могучая пропаганда сексуальной свободы — она опасна в любом возрасте, не только в вашем. Так что вам будет трудно в этом мире.
С Запада на нас нахлынула поп-культура. Культура бизнеса, денег — это первый ее признак — за деньги поют, пляшут. И второй признак — она вненациональна. Рок родился в негритянских кварталах Нью-Йорка, имеет национальные негритянские корни. А теперь весь мир захлебнулся в этой примитивной музыке. И вы только теряете время. 

— Почему вы так считаете?

— Потому что вы не слушаете Моцарта, не слушаете Бетховена.

— Зачем же принуждать?

— А я и не принуждаю. Я говорю, что человек, остановившийся на этой ступени развития, очень много теряет.

— А как - вы относитесь к «Рябинке», «Северным зорям», коллективам «Спектра»?

— Вчера был концерт вологодской хоровой капеллы. А почему бы вам было не сходить на нее? …К халтурным ансамблям отношусь снисходительно. У них нет мелодий, только ритм да сила звука. Да, они работают, не спорю, но зачем?

— Сейчас люди бегают в поисках нашумевших произведений — «Дети Арбата», например. Что Вы нам посоветуете читать?

— Читайте, что проверено временем, что прекрасно само по себе. Я не заставляю себя читать, читаю, что считаю нужным, но, конечно, прислушиваюсь к мнению окружающих. Я не располагаю временем, чтобы читать все подряд, иногда довольно двух страниц, что бы понять, что эта вещь тебе не нужна. Но есть писатели сложные, к ним нельзя подходить с такими мерками. Фолкнер, например. Его невозможно сразу научить читать. Это прекрасный американский писатель, хотя мы больше знаем Хемингуэя.

— Ваш любимый поэт, писатель? Что бы вы включили в школьную программу?

— Больше люблю дореволюционную классику. Маяковский мне не нравится. «Мать» Горького тоже не могу читать — слабое произведение. Нравится Гоголь, Толстой, Достоевский... В «Бесах» (прочитайте!) он предсказал все, был просто пророком. Рекомендую Достоевского. Такое чтение не наслаждение в общепринятом понимании. Но есть высшее наслаждение. Здесь как и в музыке: для кого-то «металл» — наслаждение, но Моцарт — это уже более высокий уровень. Так и во время чтения: бывает наслаждение от легкости произведения, а бывает более духовное, когда раскрываешь глубинные слои мысли духа.
Люблю поэзию. Если говорить о современниках Маяковского — это Клюев, лирика Есенина. Если о поэтах вообще — выше Пушкина никого не было. Но в школе, к сожалению, нет времени постигать Пушкина.

— Любите ли вы ходить а театр?

— Сейчас театр завоевал режиссер, все зависит от него,— и актеры, и таланты. Режиссер командует и драматургией. Я был на репетициях Любимова, у него актер — ноль, нет актера. И от такого театра, от такого отношения к искусству становится неприятно. Все зависит от одного человека, от его вкуса, взглядов... И раздевающиеся артисты на сцене Вологодского драмтеатра — в этом ничего эстетического и возвышенного нет. На сцене должна быть драматургия, сейчас пошла проза. Ведь есть законы сцены. Ты волнуешься, ждешь очищающего финала. Театр должен оставаться театром в самом высоком понимании этого слова. А не развлекательным заведением.

— Какие печатные издания вы уважаете?

— Все. Ничего не могу выделить особо. «Московские новости», впрочем, как и «Аргументы и факты», вместе с правдивой информацией подают лживую. И как тут различить, где демагогия, где правда? С вашим опытом трудно разобраться.

— Как вы относитесь к мнению, что умирает русская нация?

— Разве она умирает? Она потеряла много людей в физическом смысле. По подсчетам Менделеева (а он занимался еще и политикой и социологией) к 40-м годам XX столетия в России должно проживать 500 миллионов русского населения. Если сейчас возьмем приблизительные подсчеты наших социологов, так хорошо, если наберется, 100 миллионов. Наш народ генетически ослаблен. Я не говорю, что существовал геноцид, как в Армении, но что-то похожее было. 

— Как вы относитесь людям, которые раньше верили в одно, а теперь вдруг перестроились и вещают обратное?

— Да, сейчас их очень много — повернувшихся 180 градусов. Я им не очень доверяю. Их очень трудно разоблачить, говорят правду, но не искренне.

— Как вы относитесь такому явлению, как сталинизм?

— Сталин виноват отнюдь не один. Если так считать, то это будет облегченный подход к истории. Один человек никогда не сделает так много вреда. За Сталиным стояли определенные силы. Да, он палач, но один... Многие и сейчас живы — те, кто работал в Политбюро, и в сельсовете. Однажды Сталин послал записку в Политбюро с просьбой снять его с поста, но Политбюро и Пленум отказали... До конца жизни его преследовал страх... 

— Раньше молчали, а сейчас говорят, что СССР стоит на последнем месте по уровню своего развития. Согласны ли вы с этим мнением? 

— Мы не во всем стоим на последнем месте. Нет, не только по выпуску плохих тракторов, но и по стали, добыче газа. Да понимаю, что толку от этого, если у нас 30 процентов потерь? В Вологодской области рубят леса, а уже нечего рубить... Первый признак отсталости страны, что она продает свои природные ресурсы. Взяли заем у ФРГ — будем покупать машины. А почему нам не делать их самим, эти машины? 
Но есть и положительные рекорды. Давайте не будем говорить, что у нас все плохо. Например, наша молодежь чище и духовно грамотнее, чем в Америке...

— Василий Иванович, живете в городе. А откуда берете сюжеты для своих произведений? Откуда такое знание народного языка?

— Я родился и вырос в деревне. А впечатления детства никогда не забываются. Русский язык — мой родной. Я не пополнял свой словарный запас за счет книг. Придумывать или подыскивать слова — это ненатурально, неестественно. Русский язык — очень трудный — в школе все не изучишь, но нужно стараться всю жизнь. Случается и академики не умеют склонять числительные! Как это стыдно! Так давайте же отнесемся серьезно к нашему русскому языку.