В письме к матери 6 декабря 1905 года он формулировал своё понимание окружающего: «Но только одно скажу, если и представляется все кругами путанными и бессмысленными, то не верно представляется таки, наоборот, в окончательности бессмысленного ничего, в окончательности одна лишь красота жизни, пускай грубой, ужасной и отталкивающей, но лишь в отталкивании жизни и свежесть ея. Жизнь всегда «отталкивающа», когда ни возьми, и в мерзости крепостного права и в мерзости Чеховской женственно-нежной пошлости и в мерзости красных флагов и великой «горьковской» свободе. Свобода – бесконечное хамство и в хамство только и скатиться может. И вот везде и всегда мерзость одна и та же, жизнь одна и та же, невыносимая, но божественная, богами данная, умилительная жизнь»

В Opera de Paris прошла премьера оперы Жюля Массне «Дон-Кихот». В постановке Дамиано Микьелетто порок не отменяет чистоты, а старость - способности к страсти.

... «надо любить» — удивительный императив, словно речь о бесчувственной, мертвой душе, которую рассказчик пытается вырвать из рук холодного и враждебного мира, о тяжелой обязанности, способной разрушить своей неизбежностью удовольствие от чувства. Подобную модальность встречаешь у Платонова всюду. Отвечая на признание Вермо, Босталоева будто клянется ему перевыполнить план: «Я любить буду вас», типичная платоновская инверсия акцентирует здесь каждое слово. В «Реке Потудань» разговор будущих супругов отдает обреченностью: «Вы больше не забудете меня? — Нет, мне больше некого помнить» (признание прозвучит здесь лишь в финале, приняв форму «ущербного» диалога: «Тебе ничего сейчас, не жалко со мною жить? — Нет, мне ничего. Я уже привык быть счастливым с тобой»). 

Европейский дом фотографии, до 26.5.24

За последние годы Музей русского импрессионизма приучил публику к мысли, что это одно из лучших выставочных пространств столиц, здесь что ни проект, то событие, будь то речь о Надежде Добычиной, ретроспективе Юрия Анненкова или сенсационном «Авангарде: на телеге в XXI век». В «Журнале красивой жизни» вроде бы соблюдены все привычные атрибуты успешного проекта: работы из провинциальных музеев, тактильные картины для слабовидящих, галерея запахов - особенно интригует баночка с ароматом у картины «Лапти». Но что является сюжетом, способным противостоять сладостному духу салонного искусства? 

.... Журнал так бы и остался образцовым продуктом "похмелья 1910-х", как назвал это время Абрам Эфрос, если бы не одно "но".

Вольфганг Фортнер (1907 – 1987) – мало кому известный в России классик немецкой музыки. В его наследии с десяток опер и балетов, включая «Кармен-Бизе-Коллажи», написанные вместе с Вильфридом Штайнбренером по идее легендарного балетмейстера Джона Кранко. А среди многочисленных учеников – такие разноплановые авторы как Ханс Вернер Хенце, Бернд Алоиз Циммерман и Вольфганг Рим, и даже гуру видеоискусства Нам Джун Пайк.

Объём цифровых архивов чрезвычайно затрудняет для архивистов оценку записей. Применение искусственного интеллекта и машинного обучения в архивной практике все еще находится на экспериментальной стадии, но мы становимся свидетелями того, как искусственный интеллект становится спутником и неотъемлемой частью архивных процессов.

"Если я сейчас скажу, что я имею в виду, боюсь, что вам, таким прогрессивным и замечательным, я покажусь ретроградом и вообще жуткой сволочью. Потому что я обнаружила, и обнаруживала это не раз, нашу национальную склонность к мифотворчеству, и много раз сталкивалась с тем, что один миф, одна легенда вытесняется очень быстро и очень хорошо другим мифом, другой легендой."

Из монолога М.В. Розановой, прозвучавшего на вечере в Центральном Доме журналиста в Москве (конец апреля 2005 года).