В письме к матери 6 декабря 1905 года он формулировал своё понимание окружающего: «Но только одно скажу, если и представляется все кругами путанными и бессмысленными, то не верно представляется таки, наоборот, в окончательности бессмысленного ничего, в окончательности одна лишь красота жизни, пускай грубой, ужасной и отталкивающей, но лишь в отталкивании жизни и свежесть ея. Жизнь всегда «отталкивающа», когда ни возьми, и в мерзости крепостного права и в мерзости Чеховской женственно-нежной пошлости и в мерзости красных флагов и великой «горьковской» свободе. Свобода – бесконечное хамство и в хамство только и скатиться может. И вот везде и всегда мерзость одна и та же, жизнь одна и та же, невыносимая, но божественная, богами данная, умилительная жизнь»

... «надо любить» — удивительный императив, словно речь о бесчувственной, мертвой душе, которую рассказчик пытается вырвать из рук холодного и враждебного мира, о тяжелой обязанности, способной разрушить своей неизбежностью удовольствие от чувства. Подобную модальность встречаешь у Платонова всюду. Отвечая на признание Вермо, Босталоева будто клянется ему перевыполнить план: «Я любить буду вас», типичная платоновская инверсия акцентирует здесь каждое слово. В «Реке Потудань» разговор будущих супругов отдает обреченностью: «Вы больше не забудете меня? — Нет, мне больше некого помнить» (признание прозвучит здесь лишь в финале, приняв форму «ущербного» диалога: «Тебе ничего сейчас, не жалко со мною жить? — Нет, мне ничего. Я уже привык быть счастливым с тобой»). 

Европейский дом фотографии

Масштабный проект соединяет исторические факты и эпизоды литературных приключений барона. Многочисленные и разнообразные экспонаты позволят взглянуть на жизнь императорского двора и Санкт-Петербурга глазами Мюнхгаузена. Многие эпизоды реальной истории подтверждают правдивость рассказов Мюнхгаузена, который, как известно, ненавидел ложь.

Петербург, Эрмитаж, до 15.9.2024

Объём цифровых архивов чрезвычайно затрудняет для архивистов оценку записей. Применение искусственного интеллекта и машинного обучения в архивной практике все еще находится на экспериментальной стадии, но мы становимся свидетелями того, как искусственный интеллект становится спутником и неотъемлемой частью архивных процессов.

"Если я сейчас скажу, что я имею в виду, боюсь, что вам, таким прогрессивным и замечательным, я покажусь ретроградом и вообще жуткой сволочью. Потому что я обнаружила, и обнаруживала это не раз, нашу национальную склонность к мифотворчеству, и много раз сталкивалась с тем, что один миф, одна легенда вытесняется очень быстро и очень хорошо другим мифом, другой легендой."

Из монолога М.В. Розановой, прозвучавшего на вечере в Центральном Доме журналиста в Москве (конец апреля 2005 года).