Неизвестная Сёдергран

В книгу «Окно в сад» вошли переводы двух поэтических сборников Э.Сёдергран: первой её книги «Стихи» (1916) и посмертной – «Страна, которой нет» (1925), а также сборник афоризмов «Пёстрые заметки» (1919). Книга открывается информативным предисловием переводчицы Н.Г. Озеровой, посвящённым жизни и творчеству поэтессы и «Заметками переводчика», а также содержит библиографию и множество архивных фотографий.

Разговор об Эдит Сёдергран (1892-1923) неизбежно приходится начинать с парадокса: она – один из «столпов» скандинавской (точнее – шведскоязычной) модернистской поэзии, но вместе с тем она – наша соотечественница. Эдит родилась в Санкт-Петербурге, долго жила в Карелии, общалась с деятелями русского Серебряного века, в её творчестве отмечают влияния Блока и Северянина, тематические переклички с Ахматовой. Словом, всё в этой фигуре отсылает к российскому универсуму – кроме как раз самого языка, на котором написаны стихотворения! В ранней юности Эдит пробовала писать стихи по-русски (единственное сохранившееся её русское стихотворение приводится в предисловии к этой книге) и по-немецки, но окончательный выбор сделала всё же в пользу шведского языка, на котором говорила её семья.

Сколько-нибудь полного перевода творческого наследия Э.Сёдергран на русский язык, при всём том, не существовало до сих пор. (До недавнего времени об её поэзии русские читатели могли судить лишь по подборке стихотворений, переведённых Михаилом Дудиным). Как в таком случае назвать факт выхода в свет книги «Окно в сад»? «Возвращение»? Возможно…

О чём поэзия Э.Сёдергран? Тот, кто попытается ответить на этот вопрос, неизбежно вступит в область блоковских туманов, бледных озёр, звёздных небес, высоких идеалов. Большая часть стихотворений написана в верлибре. Поэтический универсум Э.Сёдергран малолюден, просторен и в какой-то степени статичен.

«Нет никого в обители моей (…)

В тени скалы я затаилась, словно дикий зверь (…)

Беззвучен мой  лазурный мир, блажен…

На все четыре стороны выходит дверь…» (Стр. 61)

Годы написания многих стихотворений заставляют вспомнить драматичные исторические события  – но было бы неверным искать в поэзии Э.Сёдергран «приметы эпохи». Это поэзия вневременная, а возможно, и надвременная. При этом в ней не ощущается замкнутости и тесноты, часто свойственной башням из слоновой кости. В ней всегда близко дыхание Вечности – но и дыхание смерти.  (Последнее, вне сомнения, имеет под собой биографическую основу: поэтесса много лет страдала от туберкулёза). Особенно хорошо это ощущается в стихотворениях сборника «Страна, которой нет», ср.: «… движется луна вокруг земли / по кругу смерти. / И ткёт луна чудесный свой узор, / что всё живое опояшет…» (стр. 247). Лирическая героиня обречена на одиночество. (Стихотворения, которые можно отнести к любовной лирике, у Э.Сёдергран весьма пессимистичны). Но именно в одиночестве она обретает самодостаточность:

«Тоскуешь ты по красоте, закрой глаза и загляни,

что у тебя внутри.

Но эта красота боится шума, света, взгляда,

её не трожь –

круг одиночества и тишины ты не тревожь». (Стр. 59).

«Я заложу фундамент твёрдый –

свою волю.

Я возведу высокие колонны –

идеалы.

Туда проложен тайный ход,

к нему душа моя ведёт.

Построю я замок с высокой башней,

в нём одиночество живёт». (Стр. 193).

«Окно в сад» несомненно порадует читателей, владеющих скандинавскими языками: в книге помещены также тексты стихотворений на шведском. Двуязычные издания всегда вызывают к себе особое отношение. С одной стороны, фактом своего существования они, вроде бы, заявляют о том, что высокая поэзия в принципе непереводима. Но, с другой, ничто так не побуждает к творческому диалогу, как они (разумеется, если читателю известен язык оригинала). Например, знаток шведского языка сразу заметит, что ритмическая, а иногда и синтаксическая организация подлинников и переводов может отличаться, местами существенно. (В «Заметках переводчика» расхождения с подлинником получают своё обоснование). А отсюда уже рукой подать до дискуссии о возможностях русского верлибра, о сущности модернистской поэзии, об общих вопросах стихотворного перевода… Не исключено, что кто-нибудь из читателей скажет, сопоставляя тексты: «А я бы перевёл это совсем по-другому!»

Впрочем, разве это не входит в задачи хорошей поэзии – побуждать к сотворчеству?