Русские художники на Венецианской биеннале, 1895-1913

Колонка редактора

Наверное, кто-то и догадывался, но мало кто мог представить себе всю пестроту этой картины. Русские художники, представлявшие Россию на 55 венецианских биеннале начиная с 1895 года, похожи на настоящий зоопарк. Здесь и мастодонты уровня Репина и Дейнеки, и забытые ныне персонажи – иногда забытые заслуженно, иногда нет.

Впрочем, оборот «представлять Россию» - поначалу участие в биеннале рассматривалось исключительно как частное дело. Взять за комиссарство в павильоне мог практически любой желающий.

Еще в начале века присутствие авторов из России было нерегулярным. Так, на первую биеннале в 1895 году из четырех приглашенных представить работы смог лишь скульптор Леопольд Бернштам, а Марк Антокольский, Иван Прянишников и Василий Верещагин прислать их не смогли.

Бернтштама показали и в следующий раз – вместе с Генрихом Семирадским, Альбертом Бенуа, Ильей Гинцбургом и другими авторами. Антокольский и Репин вошли в попечительский совет биеннале, но своего павильона, а порой и зала, у России не было, что приводило к не всегда яркому представительству до революции. В книге обо всех рассказывается с равным уважением - даже о тех выставках, где Россия не участвовала, но собиралась.

Особенно интересными оказываются материалы, связанные с комиссарством Сергея Дягилева в 1907-м (их публикует Маттео Бертеле, автор двух из шести статей в книге[1] и текстов о многих биеннале). Оно неизбежно протекало со сложностями, если не сказать - скандально. Дягилева де факто отлучили от оперативного управления русским разделом. Тем не менее главную задачу он выполнил, показал не только своих любимцев, Бакста, Врубеля и Левитана, но и многих молодых авторов, от Анисфельда до Юона. Именно при Дягилеве Россия первый и единственный раз получила главную награду биеннале – та досталась Кустодиеву.

Неровно развивались отношения России с биеннале и после революции. Деление России на красную и белую, отсутствие дипотношений между Италией и СССР сказывалось и здесь.

Зато как новая власть решила использовать Венецию как пропагандистскую площадку, так сразу повезли новейшие течения, неакадемическое искусство. Смотришь списки участников 20-х – такое ощущение, что читаешь историю авангарда. Но уже в 30-е возобладала идеология, определявшая почти все выставки вплоть до развала СССР. Здесь были и удачи – как «Художник и театр» в 1984-м (две трети места отдали Тышлеру) или выставка к 800-летию «Слова о полку Игореве» - ее главным героем стал Фаворский, все его гравюры оптом закупил один итальянский коллекционер. Показывали бывших граждан России и в других павильонах. Так, в 1948 году «Большую премию» получил Шагал, два года спустя – Осип Цадкин. Оба к тому времени стали гражданами Франции.

Алексей Мокроусов