В жанре введения к послесловию

 Вышла новая книга

       В издательстве "Лабиринт" вышла книга "Идеи к чистой феноменологии" — перевод работы классика философии XX века Эдмунда Гуссерля. Прекрасный перевод, выполненный знатоком немецкой культуры Александром В. Михайловым, явно заслуживает менее небрежного и торопливого издания.
        
       Странными и неожиданными путями приходят к нам сегодня произведения философской классики. В начале 80-х, пожалуй, появление одной из самых значительных работ Эдмунда Гуссерля в ротапринтном издании воспринималось бы без претензий, с энтузиазмом избранного читателя, получившего экземпляр этого малого тиража. В ротапринтах ИНИОН узкому кругу гуманитариев впервые тогда стали доступны в русских переводах Ясперс, Хайдегер, Марсель, Вебер. Нынешние читатели "Идей..." оказались — сознательными ли, бессознательными ли — продолжателями этой советской традиции. Знакомые приметы: линялая обложка, сомнительного происхождения бумага (какая разница — важна "сама мысль"), достойное ленивой школьной фантазии оформление, да и текст, как оказывается при ближайшем знакомстве, лишь компоновка отдельных глав большой работы. Вспомнишь, как когда-то все умели радоваться малому. 
       Действительно, какой-то случайной судьбой наделило издательство "Лабиринт" это вполне достойное произведение. Так и не сумев, очевидно, опознать, о чем в нем, собственно, речь — а тем более не надеясь, что читатель сам будет способен наделить его смыслом и составить себе идею о возможном употреблении подобного текста hic et nunc, — издатели решились снабдить книгу разъясняющим введением. Впрочем, как кажется, у них все-таки зародилось подозрение, что приглашенный ими на роль проводника этого основополагающего текста феноменологии в нашу культуру В. В. Петров очертил ему весьма специфическую перспективу. И издатели осмотрительно сделали введение послесловием, в спешке, правда, забыв убрать языковые приметы первоначальной задачи ("... в этом введении..." несколько раз оговаривается автор). Что ж, послесловие, в отличие от введения, — которое мы с неизбежностью должны преодолеть, то ли скользнув по нему взглядом, то ли медленно, прочитает далеко не каждый. Не всякое усилие дойдет до последних пределов этой книги. Но если все-таки дойдет — то получит в награду верный рецепт освоения феноменологии. 
       Снисходительный к отечественному читателю, который, по мнению Петрова, привык к "гораздо более прозрачным философским текстам" (интересно узнать иерархию философских текстов согласно критерию "прозрачности"), — автор введения-послесловия предлагает свою версию употребления феноменологических исследований Гуссерля. Эту версию он именует "междисциплинарным прочтением". Очень скоро выясняется, что речь идет об утилизации опыта феноменологии в исследованиях по искусственному интеллекту. В. В. Петров не преминул сослаться при этом на собственные работы в этой области. Таким образом, идеям Гуссерля найдено взаимно-однозначное соответствие. Может быть, кому-то уже не покажется натяжкой просто рассмотреть это гуссерлевское произведение в качестве своеобразного приложения к весьма перспективным исследованиям по разработке искусственного интеллекта? Просто надо вовремя и вполне беспечно совершить подмену. 
        
       Эдмунд Гуссерль. Идеи к чистой феноменологии. М. Лабиринт, 1994. Перевод А. В. Михайлова, послесловие В. В. Петрова 
        
       ЕЛЕНА Ъ-ОЗНОБКИНА