- Когда-то, в бытность студентом первого курса филологического факультета Ленинградского университета (русского отделения), в середине шестидесятых, после абитуры, я с однокурсниками был в колхозе. И, среди прочего, мы там пели песенку (я там узнал ее впервые); может, кто вспомнит? "По ночной Москве идет девчонка, // Каблучками цок-цок-цок.// Вдруг, откуда ни возьмись, сторонкой //Незнакомый паренек". А дальше - из диалога; он ей говорит: "Каких поэтов любите читать стихи?" А она в ответ на это: "Евтушенко, мой дружок". Вот тогда дошло, что, как есть четкие пары: фрукт - яблоко, поэт - Пушкин, современный поэт - Евтушенко, а уже потом - все остальные имена... 

Ни в коем случае не хочу никого принижать, - были гениальные поэты, но вы были на слуху и номером первым; скажите, каково это? Нынешние поколения ведь уже не знают вашу фразу из 90-х о "зависти уксуса к шампанскому", где под шампанским вы имели в виду - понятно - шестидесятые... Так каково это - чувствовать себя поэтом, прославленным в стране, как, в общем, при жизни ни один до вас? Что это за чувство? 

Евг. ЕВТУШЕНКО: Знаете, скажу честно: не примите это как лицемерие или кокетство, но - как на духу (тем более что нас слышат сейчас очень многие люди), но я настолько делаю себя занятым, набиваю делами свой день до отказа, отрабатываю любой день до конца (поэтому, видимо, и засыпаю без всякого снотворного!), что мне некогда думать или рассуждать о собственной славе, недостаточной или сверхдостаточной. Но, безусловно, когда я слышу, скажем, что таким прославленным или талантливым людям простительно то или другое, я категорически против этого. 

Я так считаю. Поэтому мне, скажем, очень не нравится поведение некоторых наших попсовых временных "звезд", когда они хвастаются, показывают свои побрякушки, рассказывают, кто им подарил машину, строят себе дворцы... Понимаете, мне это глубоко чуждо. Но они считают, что им вообще все позволено. Или когда милиционер останавливает знаменитого человека, нарушившего закон... 
Человек не должен давать сам себе какие-то привилегии, даже если общество невольно из уважения ему их предоставляет, он обязан свести их до минимума! 

Евг. ЕВТУШЕНКО: Я так считаю, так себя веду и так живу, - у меня просто нет времени рассуждать о собственной знаменитости... Если говорить по-честному, - мне нужно еще двадцать лет. Чтобы написать, сделать все, что я задумал. Минимум! А потом уж не знаю, - если мне Бог поможет, услышит мои молитвы... На которые у меня, между прочим, тоже не бывает времени...

- Евгений Александрович, продолжим разговор, начатый не так давно. Вы позволите вернуться к столь громкой истории опубликования вами в Париже вашей "Автобиографии"? 

Евг. ЕВТУШЕНКО: Хорошо. Все было очень просто. Я сначала поехал ни в какой не в Париж. Я поехал просто в Германию, в ФРГ, когда в первый раз я сделал это заявление. Меня спросили о будущем Германии, и тогда Вальтер Ульбрихт позвонил Хрущеву, сообщив ему, что-де Евтушенко говорит о воссоединении Германии. Меня спросили, когда это произойдет, и я ответил: прежде чем мой старший сын женится... Так это и получилось. 

Позже Никита Сергеевич сам мне рассказывал, когда уже был на пенсии, что Ульбрихт сказал ему: я-де срываю политику СДПГ: их главная идея - что должна быть альтернатива капитализму, и что, конечно, ГДР в этой борьбе победит. Хрущев ответил тогда: товарищ Ульбрихт, ну что я могу с Евтушенко сделать?! Послать его в Сибирь? Так он же родился в Сибири! Кстати, тогда-то Хрущев пригласил меня на празднование Нового года, - после того как я выступил против него! Это очень важно. Потому что тогда я выступил за Эрнста Неизвестного и других художников (и, в общем, оказался единственным), и когда, к сожалению, Илья Григорьевич Эренбург меня оборвал (вот этого он не должен был делать!). Но он меня недолюбливал...

- За что?!

Евг. ЕВТУШЕНКО: А потому что он тоже был поэтом! Ну как вы не понимаете?!

- Но он был поэт все-таки ... скромный...

Евг. ЕВТУШЕНКО: Но все-таки - поэт! Моя поэзия в корне отличалась от того, что писал он. Понимаете, наше поколение вынесло поэзию на площади, на стадионы... Кстати, он все-таки принял участие в одном из лужниковских выступлений; перед смертью... Так вот, он оборвал меня, когда я рассказывал Хрущеву историю о том, как на Кубе погибли два художника. Один был абстракционист, другой - реалист, но оба погибли за революцию. И я сказал тогда Хрущеву: Никита Сергеевич, художественный стиль не означает идеологию, и обвинять за стиль нельзя. Вот Пикассо - он и абстракционист, и фигуративист, и все что угодно... И в это время Илья Григорьевич меня по-снобистски оборвал...

Запись этой беседы слушайте в аудиофайле:

"Поговорим" с Михаилом Веллером 2012/07/15 14:10. Аудиозапись беседы с Евгением Евтушенко

"Поговорим" с Михаилом Веллером 2012/07/22 14:10. Аудиозапись беседы с Евгением Евтушенко; часть II-я