Reiner Stach: „Ist das Kafka?“. 99 Fundstücke. Fischer Verlag, Frankfurt am Main. 2011

Прожженным коммерсантом Франц Кафка в истории не остался. За свою первую опубликованную книгу, сборник «Созерцание», вышедший в декабре 1912 года, он получил гонорар в 37 пфеннигов за каждый проданный экземпляр. Продажи также не были головокружительными: с 1915 по 1918 год разошлись сначала 258, затем 102 и наконец еще 69 экземпляров. И только спустя полвека «кафкалогия» набрала ход. С тех пор, как выяснил в ходе своего исследования германист Клод Давид (Claude David), не проходила ни одной недели, за которую не появлялись бы, по меньшей мере, две новые книги о Кафке. При жизни писателя его произведения едва находили одного покупателя в неделю.

Если верить подсчетам, целых 12 лет должно было уйти на продажу всех 800 экземпляров «Созерцания». Да и пока был жив сам Кафка, продажи оставались такими же скромными. Однако еще за год до выхода в свет своей первой книги Кафка всерьез полагал, что, благодаря литературному успеху, он станет миллионером: вместе со своим другом Максом Бродом он разработал книжную серию, которая должна была подарить обоим вожделенную финансовую независимость и освободить от каждодневного подневольного труда в конторе. Проект они назвали «наш план на миллион».

Макс Брод и Франц Кафка, 1911

Блестящие стеклышки в большой мозаике

Миллионное предприятие Кафки – одна из 99 находок, которые Райнер Штах (Reiner Stach) собрал в книге с многозначным названием «Это Кафка?» (Ist das Kafka?). В нее вошли выдержки из писем, фотографии и другие документы – одни курьезные и необычные, странные или в высшей степени трогательные, другие проливают свет на неожиданные детали личности и творчества автора. Не все, что Штах разыскал в ходе своего исследования в библиотеках, архивах и в огромном царстве литературы о Кафке, принадлежит самому Кафке, это также воспоминания друзей и знакомых. Однако Штах следит за тем, чтобы голоса таких знаменитостей, как Милена Есенская, Фелиция Бауэр или Макс Брод, не заглушали менее известные высказывания и свидетельства людей, находившихся на периферии жизненного пространства писателя, таких, например, как его племянница Герти Хартманн или Георг Лангер и Пуа Бен-Товим, учившие Кафку ивриту.

Находки Штаха не сенсации и не откровения для филологов. Это стеклышки большой мозаики, которые начинают сверкать, только если взглянуть на них под правильным углом. Штах знает в этом толк. Более десяти лет он работает над трехтомной биографией Кафки, два тома которой уже вышли. Из невообразимого множества источников, которые он просеял, Штах составляет сейчас подборку с комментариями: крохи, которые исследователь не без умысла сметает со своего богато накрытого стола. Пусть воробьи повеселятся.

Умысел состоит в том, что Штах, фундаментальный труд которого требует от читателя выдержки и энтузиазма, обещает знатокам Кафки новые находки и в то же время хочет завлечь новичков большей частью удобоваримой приманкой из жизни писателя. Прием это не предосудительный, как раз у Кафки, который до сих пор отпугивает читателя славой серьезного и очень  сложного автора, он встречается нередко. Сближений с Кафкой в виде рекомендуемых читателю избранных сочинений и биографических свидетельств огромное множество.

Кафка не выдавал свои тайны

Думать, что издание Штаха попробует заманить читателя «многочисленными до настоящего времени практическим неизвестными документами и изображениями», было бы преувеличением – стоит только взглянуть на список источников, которыми пользовался Штах. «План на миллион» тоже не открытие: в конце лета 1911 года Кафка и Брод отправились через Лугано и Милан в Париж, невзначай в дороге им пришла идея издать серию путеводителей, которые должны были носить многообещающее название «Дешево». На четырех с половиной страницах они тут же изложили свои практические и коммерческие соображения. Советы для низкобюджетных туристов простирались от возможностей дешевого ночлега и рекомендаций по покупкам до советов о борделях и пояснений к азартным играм, от опасности которых авторы, вероятно, сами только что сбежали, как доказывает Штах в одной из других своих находок.

Тот самый Кафка, который в сюжете с «планом на миллион» выступает алчущим выгоды пионером массового туризма, в главке N 75 вместе с Бродом просаживает в казино в Люцерне часть денег на дорогу, в сюжете 20 отправляется к проституткам, а в сюжете 68 в Веймаре пытается подделать подпись Томаса Манна, составляет в сюжете 72 политический меморандум, «социально-утопический набросок» под названием «Безымущественный пролетариат», в котором представляет идеал товарищества рабочих, где не должно быть ни денег, ни частной собственности, а работа понимается как вопрос совести и «беспокойства о ближнем».

В чем же причина таких разных, несовместимых, казалось бы, представлений о жизни у одного человека? Прежде всего: в высшей степени заслуживающей чтения форме Штах показывает, что Кафка не сводим к сумме бытующих о нем клише. Переговоры с издательством о выпуске «дешевого» путеводителя провалились, потому что, как рассказывает Брод, друзья «не захотели выдать издателям драгоценную тайну без солидного аванса». Для «плана на миллион» также справедливо то, что справедливо и для всех текстов Кафки: свои тайны они легко не раскрывают.