Автор «Землянки» вернул Ахматову читателям

С женой Софьей Кревс (1905–2000), детьми Наташей (р. 1938) и Алешей (1928–2009). 1940 год. Сын потом стал инженером-полковником ВВС, лауреатом Государственной премии. Дочь — музыковедом и журналистом Фото: фото из личного архива

Автор текста:

Мария Раевская

Место издания:

«Вечерняя Москва» 15 октября 2014

 

Недавно исполнилось 115 лет со дня рождения Алексея Суркова (1899–1983). Он остался в народной памяти прежде всего как автор текстов к «Песне защитников Москвы», «Песне смелых» и, конечно же, «В землянке». Но это далеко не все, что нужно знать об этом поэте. Наталия Суркова, дочь Алексея Александровича, рассказала «Вечерней Москве» эксклюзивные подробности о жизни отца.

- Наталия Алексеевна, с какого времени вы помните отца? А войну?

- Отца — еще с довоенного. Помню его и в первые дни войны, уже в форме. Помню и первую бомбежку, она застала нас на даче во Внукове. Потом мы уехали в Чистополь. Туда и прилетел солдатский треугольник из-под Истры с текстом «Землянки». Никто не думал, что его положат на музыку, это просто было стихотворение, обращенное к жене. Вернулись мы в Москву в 1943 году, еще не было снято затемнение с окон. Отца я не сразу узнала: у него были огромные густые усы. Но потом сказала: «Это он».

- Алексей Александрович рассказывал о войне?

- Поверьте, кто там побывал, рассказывать не любит. Однажды только у него вырвалось, что мы имели право стереть с лица земли Германию за все, что она сделала. А мы вместо этого подогнали кухни, стали кормить население, кто был с инженерным образованием, полез чинить разбомбленные берлинские коммуникации...

- Вы часто видели отца?

- Нет, он был очень занят. После войны он вел огромную депутатскую работу, был редактором журнала «Огонек», работал в Комитете защиты мира, возглавлял Общество СССР — Великобритания. Часто бывал за границей, его особенно любили приглашать шотландцы. Выступления советских поэтов за рубежом часто пытались срывать, устраивали провокации. Но благодаря отцу все обходилось без скандала.

- А на родине ему удавалось сохранять хладнокровие?

- У него была здоровая народная психология, которая за века выработала правило: худой мир лучше доброй ссоры. В 1960 году в «Литературной газете» украинский поэт Максим Рыльский опубликовал разгромную рецензию на произведение Паустовского. Папе позвонили: мол, не подготовить ли отповедь? А он ответил, окая по-волжски: «Я не думаю, что Союзу писателей надо вмешиваться в этот спор двух гигантов». А Рыльский и Паустовский — действительно литературные великаны — оба были очень маленького роста. Так шуткой был погашен конфликт.

- Но наверняка ему случалось и настоять на своем?

- Конечно. В 1950 году он решил напечатать в «Огоньке» стихи Ахматовой. После кампании 1946 года это была для нее первая публикация. Отца вызвал к себе Сталин и спросил: «Вы считаете, что надо печатать этого поэта?» Я удивилась, почему он говорил о женщине в мужском роде.

- Ахматова ведь не любила слово «поэтесса».

Да, и Сталин, видимо, это знал. Отец тряхнул густыми волосами и сказал: «Да, считаю». На что Иосиф Виссарионович сказал: «Печатайте». А потом папа выпустил и первую после опалы книгу Ахматовой.

Помню, он сидел на телефоне и обзванивал всех знакомых: никто не хотел писать вступительное слово… Папа фактически вернул Ахматову читателям, и она его до конца жизни обожала. Я помню ее — такая крупная, седая, медлительная королева...

- Ахматова бывала у вас в гостях?

- К сожалению, нет. Но мы дружили с семьей Ардовых, у которых она останавливалась. А у нас в Спасоналивковском переулке и во Внукове бывали Любовь Орлова, Григорий Александров, Михаил Исаковский, Александр Твардовский, Ираклий Андроников. Приходил дважды Герой Советского Союза Павел Батов, маленький, сухонький, как Суворов. Они были знакомы со времен Гражданской войны, были в Рыбинске в одной ячейке ЧОН (части особого назначения, коммунистические дружины, выполнявшие боевые задачи. — «ВМ»), и папа учил Батова стрелять.

- Какое стихотворение отца вы больше всего любите?

- «Курганами славы покрыта родная равнина...». Там есть такие слова: От Волги и Дона до Савы, Моравы и Дравы Коврами цветов мы над пеплом покроем луга. Могилы славян вознесутся курганами славы, И пахаря плуг разровняет могилы врага. Оно написано... в июле 1941 года. Отец тогда уже предвидел, что мы освободим и Восточную Европу. Я каждый раз его вспоминала, когда ездила с детьми на машине в Крым и проезжала мимо Прохоровского поля. Когда его разминировали, там посадили фруктовый сад. Я смотрела на это цветущее счастье и думала: вот таким отец и представлял себе долгожданный мир.

 

Время публикации на сайте:

16.11.14

Вечные Новости


Афиша Выход


Афиша Встречи

 

 

Подписка