Владислав Петров: "В стране разорвались многие связи, нет культурных капилляров..."
Главный редактор издательства «Ломоносовъ» - о странной жизни издательств в России, поиске авторов и страхе перед концепцией.
Владислав Валентинович Петров. Писатель, редактор, журналист, преподаватель. Родился в Тбилиси, окончил филологический факультет Тбилисского университета по специальности «Литературоведение». Работал учителем русского языка и литературы, редактором в Союзе писателей Грузии, заведующим отделом в газете «Железнодорожник Закавказья», ответственным редактором в московском издательстве «Текст». Автор романов «Царский поцелуй» (М., 2001) и «Азбучные истины» (М., 2004), нескольких книг научно-популярной литературы, публиковал художественную прозу и статьи в журналах «Нева», «Дружба народов», «Новый мир». Любимый писатель: Виктор Конецкий. Любимый поэт: Владимир Маяковский.
Вашему издательству уже 4 года. Это много или мало?
Как посмотреть. В сравнении с давними игроками на книгоиздательском поле немного, но по объему проделанной работы… Надо учесть, что наше издательство было основано в апреле 2008 года. Как раз под кризис, о наступлении которого никто из основателей, конечно, не знал. Но – подгадали. И вот «кризисное» дитя оказалось довольно бойким.
Вы сами человек, сделавший определенную карьеру, начинавший работу редактором ещё в советские времена, работавший в разных издательствах…
Ну, о прочих издательствах говорить смысла нет, а вот издательство, в котором я проработал почти 20 лет, это издательство «Текст».
Что же подвигло вас на создание нового издательства? Желание самостоятельного плавания, новые вызовы, деньги, престиж, конфликты на старом месте работы?
Никаких конфликтов не было, а вот сильное отличие нынешнего «Текста» от того, каким он был при основании, наблюдалось. Кстати, когда «Текст» только организовывался, я жил в Тбилиси и занимался там выпуском первых книг издательства. Это было баснословное время. Все надо было доставать, добывать бумагу, договариваться о производстве. Я осуществлял связь с издательством «Мерани». У "Мерани" была бумага, у "Текста" – возможности. И о тех временах я вспоминаю с очень большой теплотой. А уходил я в новое издательство с чувством ностальгии, как и многие другие бывшие сотрудники «Текста». Вы сказали - «вызов». В некотором смысле он, конечно, присутствовал: самостоятельная работа, все предстояло определять самому. Кстати, идея создания «Ломоносова» принадлежала не мне. Его создавал Анатолий Петрович Секерин, я пришел как главный редактор, а теперь я также, как и Анатолий Петрович, совладелец издательства. Секерин никогда прежде не занимался книгоизданием, бизнесмен, благотворитель, много делавший и делающий для развития культуры, при этом не бьющий себя кулаком в грудь. Скажем, его средства участвовали в восстановлении Михайловского. И вот у него возникла идея издательства. Сначала, как часто случается, вокруг идеи сконцентрировались люди, которые хотели не зарабатывать деньги, а получать их. Они пробыли здесь несколько месяцев, но в августе 2008 года появился я, к концу года – работоспособная команда. И эта команда, несколько видоизменяясь, работает и до сих пор.
Ваше издательство, создается впечатление, - концептуально…
Я всегда боялся слова «концепция». Иронизировал над ним. Никто концепцию издательства специально не создавал. Была идея, в первую очередь – Секерина, издавать книги для педагогов, для учителей. Секерин предложил в первую очередь книги, в которых педагогам рассказывается как правильно воспитывать детей. Ведь или переиздавались старые, принципиально устаревшие, или некая новомодная, в основном переводная ерунда. Но эта серия потянула за собой другие книги – во-первых, книги по истории. У нас же, помимо двух главных бед, дорог и дураков, есть беда историческая – об истории у нас врут все, вне зависимости от политической окраски. Во-вторых, книги по гуманитарным наукам, по культурологи, по этнографии, что тесно переплетается с проблемой крайне для нас актуальной – проблемой толерантности. И мы поставили перед собой задачу: мы не должны утверждать, что мы толерантны, а должны настраивать по преимуществу молодого читателя соответствующим образом. Не в лоб. Книги – это кирпичики этой самой настройки. Правильные, хорошие, выдержавшие проверку временем, или созданные в соответствии с определенными требованиями и нормами книги, будучи прочитанными, заставят читателя самого выработать свою точку зрения. Потом, в какой-то момент, мы начали понимать, что идея работает, и осознали другую задачу, решение которой важно для таких издательств как наше. Многие, получив некие вложения, и в дальнейшем продолжают существовать по такой же схеме. Мы же решили вывести издательство на самоокупаемость. И этого добились. Сейчас издательство живет только на средства от издания книг и не использует больше никаких источников финансирования.
Каким же образом? Неужели книги для педагогов или книги обще-гуманитарной направленности могут принести хоть какой-то финансовый успех? Что-то не верится!
Но я и не говорил, что самоокупаемость стала возможной только на издании таких книг. Параллельно мы наладили выпуск книг эксклюзивных, освоили выпуск дорогих репринтов. Мы начали выпуск книг, абсолютно повторяющих оригинал, при этом нигде не говорим, что это факсимиле, честно называем книгу репринтом, но подбираем соответствующую бумагу, материал для переплета и тому подобное.
Например?
Мы выпустили около тридцати таких книг, тиражом от 100 до 1000 экземпляров. Первой такой книгой стали «Указы» Петра Великого, издания императрицы Анны Иоанновны. Этой книги, оригиналов, сохранилось всего около 10 экземпляров. Мы выпустили книгу Ивана Божерянова «Война русского народа с Наполеоном 1812 года». Кстати, мы запустили её в производство два года назад, а сейчас, в преддверии 200-летней годовщины войны, она, несмотря на очень высокую цену, пользуется почти ажиотажным спросом и мы, быть может, будем её допечатывать.
Высокая цена – это сколько?
Например, «Указы» Петра в магазине Москва стоят порядка 45000 рублей. В коробке, с описанием самой книги, сделанной специалистом.
А Божерянов?
Первоначально мы продавали её по 30 тысяч, но теперь через наш сайт её можно заказать за 54 тысячи.
Ого, почти на 50 процентов дороже!
Покупают… Эти книги помогли нам на начальном этапе…
Однако издавая репринтные книги, вы, тем не менее, остаетесь в рамках заданного первоначально направления работы издательства?
Да, это так. Мы не занимаемся репринтами изначально рыночными, а выбираем те, которые соответствуют наши установкам. Правда, пока мы остановились с репринтами. Мы сделали достаточно, мы их продаем, они нам помогают. Ведь бюджет одной книги в нашей серии «История. География. Этнография» почти равен стоимости одного экземпляра репринтной книги. А уж два репринта позволяют напечатать тираж того, что мы называем «обычная книга». И она будет сравнительно недорогой для обычного покупателя. Тут надо отметить, что такая политика была выбрана на самом первом этапе нашей жизни, в 2008-м году, когда одна за другой книгоиздательские компании разорялись. Мы осознали, что выбрали правильную стратегию, позволяющую не только выживать, но и выпускать именно то, что нам интересно, то, что мы считаем нужным. И увидели, что издаваемое нами оказывается востребованным потенциальным читателем.
То есть, ваше издательство финансово успешно?
Во всяком случае, у нас и сейчас стабильно растет выручка. Другой вопрос, что вертеться приходится колоссально.
Вертеться – что имеется в виду?
Распространение. Мы живем в очень жестких условиях. Издательский бизнес, особенно для бизнесменов, привыкших к торговле, скажем газом или нефтью, оказывается совершенно непредсказуемым и рисковым. Каждая книга, которую мы принимаем к изданию, это риск. Пять-шесть неудачных книг означает, что с зарплатой сотрудникам будут проблемы, ещё пять-шесть – можно вешать замок на издательство. Постоянный стресс. Но это и определенный драйв. И чувство успеха, если работа идет. Мы снимаем неплохое помещение в центре Москвы, платим сотрудникам зарплату выше средней в московских издательствах. И при этом каждый месяц мы издаем новые книги…
Однако, несмотря на очевидные успехи, вам не кажется, что перед вами в обозримом будущем вырастет стена? Ваши гуманитарные проекты нацелены на такого читателя, который все-таки умеет считать и рано или поздно скажет: «Зачем мне отнимать из семейного бюджета деньги, когда всё это я могу так или иначе, легально или пиратским способом, скачать в Интернете?» Вы тут со своими проектами, своими книгами, а на дворе – цифровая эра, причем произрастающая на отечественной почве…
Такая опасность есть, но она не так страшна, как её малюют. Если нарисовать эллипс, охватывающий тех, кто читает книги в бумажном виде, и эллипс, охватывающий тех, кто читает электронные книги, то эти эллипсы не накладываются полностью друг на друга. Это, конечно, не разные аудитории, они все-таки пересекаются, но не больше чем процентов на тридцать. Во-вторых, наши книги, конечно, воруют, часть из них есть в интернете, причем некоторые отцифровываются через неделю после выхода. Более того, недавно я не пожалел пять долларов и скачал целый пакет из наших книг…
Сколько?
Двадцать, двадцать книг. Место не назову… Но есть одна загвоздка… Наши книги, даже переиздания прошлых лет, заново редактируются, комментируются, идеально вычитаны, наш корректор работал в ещё советском Худлите. Читатель это ценит, а в интернете…
Но там те же самые книги!
Но остатки, пусть – остатки книжной культуры в наших читателях заставляют их покупать все-таки книги, а не пользоваться интернетом. Не скажу, что я оптимист, но по общению с читателем на ярмарках, книжных фестивалях, я вижу, что людям нужны именно книги. На ярмарках мы создали базу читателей. Это около полутора тысяч человек, которым рассылается информация по всем нашим выходящим книгам, при этом предусмотрены скидки, накопительные бонусы. Чтобы организовать эту работу, нам пришлось приложить немало усилий, но мы сформировали группу преданных читателей, которые иногда приезжают и сюда, покупают.
В принципе само название вашего издательства предполагает самые разные инициативы, не только непосредственно книгоиздание. В первую очередь, организовать сайт так, чтобы самим торговать электронными версиями ваших книг, я уж не говорю об обще-гуманитарных инициативах…
Над электронными версиями мы работаем, и к концу лета такую возможность посетителям сайта мы собираемся предоставить. Любая защита взламывается, но мы все равно это будем делать, как минимум в отношении тех книг, тиражи которых мы распродали и допечатывать которые мы не будем. Это будет стимулировать читателей покупать те книги, которые мы выпускаем только в бумажном виде.
А собственный магазин?
Магазин дело очень серьезное. Сразу возникают качественно иные отношения с государством. С налоговой инспекцией. И потом у нас проблема с помещением. Мы снимаем, а если бы имели свое помещение, то с удовольствием бы открыли магазин. Но за четыре года издательство побывало в четырех местах… Какой может быть магазин, если ты не уверен, что будешь на том же месте через год?
В наших книжных магазинах цены неоправданно завышаются. Особенно в центральных…
Да, многие магазины, получая издательскую скидку, тем не менее продают книги в два раза дороже, чем в издательстве.
Дело не только в цене на книги, хотя это и очень важно. Книжные магазин не магазин парфюмерии или мясной гастрономии. Это особенный магазин, как бы к нему не относились инвесторы, бизнесмены. Это магазин с определенной средой, со своей аудиторией. Вспомним магазины «Академкнига» или «Пушкинская лавка», книжный на Кузнецком мосту, да и книжные в условно говоря окраинных районах Москвы.
Насчет атмосферы согласен… Временами мне хочется наплевать на все, вытащить стол, поставить на улице и начать торговлю. Готов налоги платить с каждой книжки. Но представьте – через сколько времени подойдет первый полицейский, потом пожарник будет спрашивать где у нас огнетушитель? Поэтому тут вопрос стоит шире – надо как-то упростить жизнь тем, кто делает книги. Именно упростить, не деньгами помогать. Издательства живут в довольно странной ситуации. Мы отдаем книги на реализацию магазинам. Если магазин по какой-то причине книги возвращает, мы вновь платим налог. То есть книги обложены двойным налогом в том случае, если они не продаются.
А это такое наказание – не издавайте плохие книги.
А может не пойти и хорошая книга. Вы с таким не встречались? Мы, к сожалению, попадали в подобные ситуации. И налоговое бремя – двойное. Это какой-то нонсенс!
Почему так происходит?
Те, кто, как говорится, сидит в верхних сферах, об этом просто не думают. Какие-то там книги! Мы тут макроэкономикой занимаемся, а вы со своими книгами…
Вернемся непосредственно к ним. Вот ваши переиздания. Каков их процент от общего числа книг?
В серии «История. География. Этнография.» сейчас мы издали 41-ю книгу. И в этой серии, может быть, около 10 наименований – переиздания.
Хорошо, а оставшиеся? Это какие-то новые авторы. Как вы их находите? Они к вам сами идут?
Это сложная работа. Тут по Маяковскому – перелопачиваем тонны руды. Я сам стараюсь как минимум просматривать все, что присылается в издательство. Люди шлют рукописи на мой электронный адрес, который есть на сайте. И среди наших книг есть такие, которые оказались у нас именно таким путем.
Это были незнакомые люди? То, что прежде называли самотек?
Да, самотек, но авторы-то серьезные. В стране разорвались многие связи, нет капилляров культурных, по которым прокачивалось некое очень важное для нашей жизни вещество. Достаточно много людей, живущих в провинциальных, но огромных, с богатейшими традициями городах, с хорошими научными центрами и учебными заведениями. Например, Пермь, Новосибирск и многие другие. И там есть серьезные люди, исследователи и что немало важно – хороши пишущие. Ну, опубликовал он статью в журнале, но кто сейчас читает журналы, тем более если это журнал специальный, выходящий тиражом 400 экземпляров… Вот у нас будет книга доктора наук Чернышева из Абакана о Древнем Риме. Из Перми, пока не буду называть автора, книга о рыцарском вооружении. Это книги самотечные, если так можно сказать. Или вот другая серия "ЛУЧ", как мы расшифровываем «Лучшее увлекательное чтение», это книги о новейших достижениях науки, большей частью переводные, на которые у нас куплены права и которые выходят одновременно и у нас и за рубежом. Восемь книг вышло, а теперь я получаю предложения от отечественных авторов. Это при том, что у нас традиция научпопа практически сошла. Пишут, и могут здраво, понятно, занимательно написать. Например, книга Петра Образцова, в недавнем прошлом научного обозревателя газеты «Известия» «Удивительные истории о существах самых разных». И теперь у нас появились и другие авторы.
Эти авторы только из России?
Не только, они с пространств бывшего Союза. Например, из Украины. Есть из дальнего зарубежья. Из Израиля. У нас права куплены на восемь книг, книги получаются очень недешевые, а авторы, условно говоря – наши, не только хорошие, но и обходятся дешевле. Как минимум на перевод тратиться не надо.
Но авторам все равно надо платить…
Да, но у них в последнее время сошли на нет завышенные требования к издательствам. Все понимают, что автор тоже хочет есть, но авторы начали лучше разбираться в экономике нашего бизнеса. Авторы не стали бескорыстнее, но тем не менее стало легче договариваться.
Много графоманов?
Да, им-то надо только публиковаться, им деньги не важны. А есть серьезные люди, которые понимают, что не составят состояния на книгах. Для них важна их культурная миссия, если угодно, при учете того, что они заняты своим любимым делом. Понятно, что если книга продается, автор что-то получает. У нас есть книги, тиражи которых были проданы за полгода. И если допечатать, то и допечатка тоже расходится.
У вас изначально была установка на то, что автор получает только роялти?
Сначала был период романтизма, которые я решительно пресек. Я хорошо понимаю экономику книги и понимаю, как каждый вложенный рубль отзывается. И были книги, которые хорошо продавались, а оказывались убыточными. Это относилось и к оформлению книг. Теперь мы строго по одежке протягиваем ножки. Последние 20-30 книг не было расхождения между прогнозом - как книга будет продаваться и конечным результатом.
Какие книги стали вашими достижениями? Какие бы хотели издать?
Серию "ЛУЧ" мы рассматриваем как достижение. Кроме того, репринт первых изданий «Золотого теленка» и «Двенадцати стульев» с полным набором иллюстраций. А также «Колоколамск» также Ильфа и Петрова. Три книги Льва Минца, книга акварелей Мавриной.… Неудачи тоже есть, хотя скорее это неудачи коммерческие, а не творческие. Планы же наши достаточно просты. Будем продолжать свои серии. Ожидается книга о хазарах. Она должна была поступить к нам ещё в декабре 2011 года, но авторы попросили о пролонгации. И ещё мы начали серию «Вечные спутники», первые две книги – переводы Мережковского, подготовленные Академией наук. Там же книга Александра Зеркалова, он же Александр Мирер, о Булгакове.
И заключительный, можно сказать – уже традиционный вопрос издателю: ваш лозунг, ваше кредо?
Никто специально над этим не задумывался, а вообще… Поменьше болтать, побольше дело делать.
Беседовал Дмитрий Стахов.
