Нестандартная траектория, бритая голова
Рок Бриннер. Юл: Человек, который был бы королем. Владивосток: Тихоокеанское издательство «Рубеж», 2012
Юл Бриннер – артист с бритой головой, известный если не самому старшему, то следующему за ним российскому поколению по роли главного в знаменитом вестерне «Великолепная семерка», был внуком швейцарца и бурятки. Родился будущий артист во Владивостоке на Алеутской улице, Бриннер-дед был одним из отцов-основателей города. Так что в поле зрения «Тихоокеанского издательства «Рубеж»», разрабатывающего дальневосточные культурные и мифологические пласты, биография Юла Бриннера, написанная его сыном Роком (тоже персонажем небезызвестным), попала по совершенно ясной причине. Да и приезжает во Владивостоке Рок Бриннер в последние годы не редко, припадает, так сказать, к корням.
Эта биография выходила уже в 2004-м году в «ЭКСМО», однако ныне следы первого издания обнаружить уже нелегко – браузер отправляет в основном на вирусоносные ресурсы с неработающими древними ссылками для «официальной» закачки. В 2004-м тоже стоял копирайт маниакального (в хорошем смысле) переводчика Макса Немцова.
«Великолепная семерка», благодаря которой Юл Бриннер проник в сознание наших соотечественников, действительно была его большим успехом, но отнюдь не единственным. Биография Юла вполне себе феерическая, и книга ей под стать, талантливая книга. Бриннер видел пользу и удовольствие в том, чтобы распространять всяческие небылицы о своем происхождении и молодых годах (причем многие закреплялись, делались частью официальной легенды). Но врожденная страсть овладевать всем, что вызывало у него интерес, действительно от младых ногтей обеспечивала Юлу интересную жизнь. В европейской молодости он работал в цирке на трапеции, изучал философию, а с цыганами не просто близко сошелся – а стал среди них своим (ну, подобно тому, как хорошие герои американских фильмов становятся своими в индейских племенах). Отсюда, кстати, еще одна «русская» и более-менее известная у нас ипостась Бриннера – записи песен с цыганом Дмитриевичем («расскажи, расскажи мне, Алеша» - нынешние герои шансона так уже не умеют). Понятно, что при таком подходе к делу, откровенном успехе и властной ауре Юл в звездный период был славнейшим любовником, покорявшим и тех, кто ныне причислен к богам (вроде Мэрилин Монро). Но вот стоило ему, помимо актерства и любви, увлечься фотографией – и в рекордные сроки он превращается в востребованного профессионала, сотрудничающего ни много ни мало с агентством «Магнум». Его единичные благотворительные миссии отличались эффективностью. Он обожал самостоятельно мастерить разные вещи. Был крупным коллекционером искусства. Ну и, конечно, настоящей звездой - с эго, величиной в американский авианосец - весьма озабоченной тем, чтобы всячески поддерживать свой звездный статус, соответствующий ему уровень жизни и круг общения.
Карьера Бриннера имеет нестандартную траекторию. Его не назовешь голливудской звездой. Вернее, голливудской он тоже был. Начинает Бриннер на сцене, в мюзикле Роджерса-Хаммерстайна «Король и я». Мало кому известный на тот момент, не так давно приехавший в Америку и не избавившийся от акцента Бриннер пришел на прослушивание, покорил всех талантами, развитыми в школе Михаила Чехова, и получил главную роль короля Сиама – что, пожалуй, стало в его жизни самым судьбоносным событием. Затем последовала экранизация «Короля», другие кинороли и восхождение по голливудской лестнице славы (все это время Бриннер параллельно продолжает играть своего короля – по восемь спектаклей в неделю) – до главных ролей в наиболее масштабных и очень дорогих блокбастерах («Когда Юла везли из каирского аэропорта на площадку, где выстроили огромные макеты древнеегипетских стен для съемок массовки Исхода, машина проехала по широкому проспекту среди рядов двадцатифутовых сфинксов: их было две дюжины, все – копии лица Юла, Рамзеса II. Мама клялась, что после этого Юл изменился навсегда» – это о съемках «Десяти заповедей»).
Однако постепенно отношения Бриннера с голливудскими продюсерами (Бриннер большинство их и прежде-то недолюбливал, как бы к ним снисходил) становятся все более напряженными, также его не устраивает американская налоговая система, отбирающая у него едва ли не девять десятых полученных денег. Бриннер, используя свое швейцарское происхождение и возможности, предусмотренные (или, наоборот, не предусмотренные) законами США, перебирается в Европу – и начинает делать кино там (но по американским стандартам, а не по европейским представлениям о высоком искусстве – к этому времени Бриннер уже разобрался, что к чему, и уверен, что истинная цена произведения выражается в заплаченных за него долларах, причем доллары, которые несут в кинотеатр зрители, ничем не отличаются от тех, что платят, например, за картины признанных гениев знатоки-коллекционеры). Самым удачным проектом этого предприятия оказалась именно «Великолепная семерка» - по сути, она начинает эпоху спагетти-вестернов (экономическая причина их появления та же самая), только задействованы в ней пока еще сплошь американские артисты.
Где-то с этого момента кинематографическая карьера Бриннера начинает клониться к закату. Между тем, он давно уже вошел в общество европейских аристократов, не говоря уже о самых высших слоях американского шоубиза, и не собирается от всего этого отказываться – попросту говоря, ему нужны деньги. Тем более, что европейская недвижимость требует больших расходов на содержание. Бриннер снимается в массе никуда не годной, чисто коммерческой продукции, где ему совершенно некуда приложить свой неоспоримый актерский талант. Дела идут не очень. Однако тут судьба его делает оригинальный поворот. Возникает идея восстановить мюзикл «Король и я». И Бриннер соглашается вернуться на сцену в роли, которая некогда обеспечила ему первую славу. Новая постановка, вроде бы, вышла так себе – старой не чета. То есть, так себе оказалось там все – только не сам Бриннер. Мюзикл существовал много лет – практически до самой смерти Юла. И пока Бриннер физически мог выходить на сцену – он тянул, как в молодости, восемь выступлений в неделю (за всю жизнь он сыграл своего сиамского короля почти пять тысяч раз).
Реакция критики на мюзикл была любопытная. О самом спектакле говорили разное – и часто резкое. Но когда писали о Бриннере в этой роли – сравнивали с театром кабуки: неизменное, повторяющееся, но оттого только приобретающее еще большее достоинство.
Помимо рассказа о Юле Бриннере, эта книга - еще и почти исповедальное повествование Рока Бриннера, который пытается разобраться в отношениях с отцом. Рок провел детство за кулисами театра и на съемочных площадках, он мог назвать Фрэнка Синатру другом не только отца. но и своим собственным. В тринадцать лет он разъезжал на личном лимузине по ночным клубам со своей ближайшей подругой и ровесницей Лайзой Минелли – и тогда же начал попивать, что скоро переросло в большую проблему. Когда настало время, Рок окунулся в хиппизм со всеми вытекающими – в общем, долго болтался без дела и с кучей проблем, одной их которых была невозможность соответствовать гипертребованиям гиперуспешного отца (они друг друга по-настоящему любили: многие моменты детства, проведенные с отцом, Рок описывает как неповторимо счастливые). Это, конечно, очень относительное «без дела»: сюда входит и постановка на Бродвее спектакля по текстам друга Бриннеров Жана Кокто, и работа гастрольным менеджером у «The Band», и еще куча всего, но как-то ни на чем он не мог остановиться. Потом, однако, собрался и быстро заделался профессором истории, сочинил несколько книг.
Такие неубиваемые малоспящие крупномасштабные люди, вроде отца и сына Бриннеров – пожалуй, один из самых важных предметов американского экспорта идеалов в минувшем веке (происхождение Бриннеров и их отношение к американскому гражданству в данном случае значения не имеют – тут весь контекст американский). «Что-то такое, чем стоит быть» - если, понятно, позволят габитус и биохимия. Юл был отличный артист, но образ его констеллируется все же не по оси таланта, но прежде всего вокруг жажды жизни и успеха. Для внешнего мира Юл Бриннер человек совершенно стальной (так еще цыгане научили держаться). А вот мальчик Рок, глядя снизу вверх, видит его совершенно иным.
«После премьеры «Короля» Юл все свое умение вложил в устройство игрушечной железной дороги в столовой нашей большой новой квартиры. О том, сколько места она будет занимать, он договорился с моей матерью заранее, и она нехотя согласилась: пусть половину комнаты занимают поезда. Но, придя домой после того, как свою работу закончили плотники, она обнаружила: Юл заказал стол от стены к стене высотой четыре фута. Конструкция занимала всю столовую. Мама и предвидеть не могла, что Юл удовольствуется нижней половиной комнаты. Железная дорога стала огромной и сложной разветвленной сетью с десятками стрелок. Она схематично изображала перемещение зерновых грузов по Северной Америке: там были парки, деревья, села, паровозное депо, а также любые «свисточки и колокольчики», каких только мог пожелать мальчишка – даже такой, как Юл. Иногда он поздно возвращался из театра и принимался за новую ветку, а на рассвете заставал его за прокладыванием путей. После чего мы вместе завтракали».
Просто автор этой небольшой рецензии знает, что прекраснее такой железной дороги на белом свете не бывает ничего.
Книга издана в виде билингвы-перевертыша. А для чего – Бог ведает.
