Пророк и комментарий

Вышло фундаментальное издание сверхповести Велимира Хлебникова «Зангези» (1922), одного из главных текстов не только в наследии великого поэта, но и в истории русского авангарда в целом.

Современники не поняли сверхповести Велимира Хлебникова (1885 – 1922) “Зангези”, издатель даже хотел уничтожить две тысячи экземпляров тиража, поскольку за печать вовремя не заплатили, а Политотдел Госиздата рекомендовал не закупать книгу Торговому сектору. Потребовалось вмешательство Луначарского и долгая бюрократическая переписка, едва не закончившаяся крахом всех усилий по спасению книги.

Сам Хлебников видел лишь верстку: сдав рукопись в набор, он уехал в новгородскую деревню Санталово, где заболел и умер 28 июня 1922 года.

Сегодня статья о «Зангези» присутствует в англоязычной Википедии, но отсутствует в русской – штрих небольшой, но характерный для бытования произведения, которому суждено было подвести итог творчеству поэта. Текст создавался в 1921-1922 годах, он написан от лица пророка Зангези, комментирующего и объясняющего весь мир, который видит сквозь призму чисел и текста Ницше «Так говорил Заратустра», и потому далеко не всегда находит понимание у обывателей; сверхповесть пронизана критическими замечаниями случайных прохожих в адрес пророка, театрализация действия соседствует со старинной фигурой скептика-комментатора, пытающегося поверить гармонию через принижение бытом. Противостоять этому может сам жанр сверхповести, придуманный Хлебниковым и так и не поддержанный русской литературой, хотя идею коллажа поддерживает мировая традиция.

Язык как утопия, утопия как поэзия, поэзия как ум мира - в русской культуре немало произведений, достойных такого тома-исследования, но вряд ли какой еще текст достоин его прежде «Зангези». Петербургский исследователь Андрей Россомахин объединил под одной обложкой факсимиле первого издания (туда вошла примерно половина сверхповести) и полный текст с новой текстологией, исправив при этом множество опечаток и неверных прочтений. В свое время наборщики издевались как могли, замена словосочетания «Перун и Изанаги» на «Пердун из заноги» - не самый яркий пример их остроумия. Но и после правки автора осталось немало расхождений печатного текста с рукописным, под вопросом порой трактовка авторской воли; Рональд Вроон предлагает свои варианты текстологических решений, а Россомахин делает акцентирует иную структурную архитектонику сверхповести — эти выкладки достаточно убедительны.

Еще два раздела посвящены легендарной постановке Владимира Татлина в петроградском Музее Художественной культуры в мае 1923 года; изначально режиссурой «Зангези» должен был заниматься и Сергей Радлов, но незадолго до премьеры он отказался от участия в спектакле. Помимо анализа всех известных артефактов, от афиши, макета до эскизов декораций и костюмов, а также сохранившихся фотографий и даже кадров из кинохроники (трехминутный фильм 1923 года с «Выставки петроградских художников всех направлений», где выставлялся Татлин, был обнаружен лишь 70 лет спустя), приводятся практически все доступные на сегодня мемуары о спектакле. Он прошел то ли дважды, то ли трижды, но породил нешуточную полемику. Среди актеров на сцене был Семен Гейченко, будущий директор музея Пушкина в Михайловском, также оставивший воспоминания, среди зрителей - один из самых тонких читателей Хлебникова Николай Пунин. С его статьей о татлинском «Зангези» полемизировали почти все, от Бориса Казанского, критика и пушкиниста, одного из основателей ОПОЯЗа, до будущего классика советского кино Сергея Юткевича. В северную столицу он поехал из Москвы по заданию Маяковского, «ЛЕФ» хорош знал, кто друг настоящий, а кто бывший, и что не опасен лишь мертвый лев, это отразилось на тексте Юткевича: Хлебникову он воздал должное, а вот Татлину и особенно Пунину досталось по первое число, впрочем, и Пунин в своей рецензии проехался по фэксам.

О сложности интерпретации «Зангези» напоминает раздел научных статей европейских ученых – так, Рональд Вроон пишет об эволюции лирического «я» у Хлебникова, Карла Соливетти о «Зангези» как гипертексте, а Илья Кукуй – как гибридном тексте. Обилие смыслов и трактовок в литературе всегда притягивает художников, не зря к иллюстрированию хлебниковской сверхповести подступались многие. В книге рассказано о трех живописно-графических циклах по мотивам «Зангези», выполненных в последние полвека – Серафима Павловского, Александра Путова и Степана Ботиева, им отдана цветная вкладка, печатаются и посвященные Хлебникову записки Павловского (1903 – 1989) разных лет, что особенно интересно – проясняется путь художника к заумному языку, а сам Павловский интереснейший персонаж. Ученик Куприна и Фонвизина, Павловский учился во ВХУТЕМАСе у Истомина и Чернышева, вошел в объединение «Четыре искусства», работал в мастерской монументальной живописи под руководством Бруни и Фаворского, а затем и сам стал начальником, возглавив Всесоюзный художественно-технологический совет весьма влиятельного в профессиональной среде Художественного фонда СССР; это не помешало ему оставаться тонким наблюдателем и отличным рисовальщиком.

Всего в книге около 150 иллюстраций, часть документов публикуется впервые; можно увидеть такие редкости как автографы Хлебникова с нумерологическими выкладками из архива Харджиева, относящиеся к 1916-1920 годам. В составе огромного харджиевского архива их нелегально вывезли в Амстердам, они попали в музей Stedelijk, но позднее их удалось вернуть в Россию, теперь они в РГАЛИ.

Что «Зангези» представляет филологам и не только им бесконечный материал для исследования, доказывает обширная библиография, разделенная по темам, есть даже «Музыкальная декламация» с «АукцЫоном», Алексеем Хвостенко и Леонидом Федоровым. Сюда же можно было поместить и информацию о сверхопере Натальи Пшеничниковой «Голос Зангези», премьера этой монооперы для голоса и электроники прошла в 2018 году, в 2019-м ее показали в Центре им. Мейерхольда; не обойти вниманием и спектакль «Зангези» в постановке молодого Питера Селларса. Птичий язык Хлебникова сложен для музыки, настолько он сам мелодичен, но диалог звука и слова неизбежен, как неизбежны новые интерпретации: будущим переизданиям наверняка предстоит пухнуть.

Сверхповесть «Зангези» Велимира Хлебникова: Новая текстология. Комментарий. Рецепция. Документы. Исследования. Иллюстрации. Составитель и научный редактор А.М. Россомахин. – М.: Издательство «Бослен». 2021. - 416 с. + вклейка 32 с.

Это расширенная версия статьи, опубликованной  в Ъ.