Держи ум свой во аде и не отчаивайся

Прпдб. Силуан Афонский 

Сразу хотел бы сказать, что сам дискурс вокруг непознаваемых категорий носит провокативный характер.

Мы не знаем, что такое – ад. Вернее, каждый вкладывает в понятие ада свой опыт. Или опыт других людей, ощущавших или думающих, что ощущают присутствие ада.
В любом случае, возникает ряд вопросов: 

1. Транслируется ли опыт ада

2. есть ли у этого понятия синонимы? И не могут ли они полностью заменить собой само понятие, которое не определяется?

3. Скажем, боль, страх, пустота, страдание?

Если эти синонимы заменяют понятие ада. То ад, скорее – эпитет, усиление, формула границы простые страдания описываются, адские страдание – нет. Простая боль ощущается – адская – нет.

У всякого понятия есть источник – гласит этимология о словах. 

В экзистенциальном опыте источником становится сама жизнь. 

В культурологическом – описание жизни.

Мы знакомимся с описаниями ада в книгах, фильмах, с чужих слов – и часто эти описания и являются уже нашим опытом. Таковым не являясь.

В гуссерлевском смысле мы говорим не о самом аде, но о некотором поле значений ада, созданных за пределами нашего сознания.

И все-таки, возможна ли борьба с адом, исходящая из собственного опыта ада?

Старец Силуан описал ту формулу, которую ему, судя по всему, открыл Господь. Но эта формула была ему понятна из его собственного переживания ада.

Ада, как богооставленности и ада как бессилия молитвы.

Но ведь если убрать молитву и ощущения, что Бог нас покинул – то сразу же станет вопрос – а что такое ад и как его описать и что с ним делать вне этого опыта старца?

Вопрос в том, как не отчаиваться?

Наше отчаяние – результат непонимания целей Бога? И своих целей. Мы отчаиваемся почему? 

1. Потому что нам плохо.

2. Потому что нам плохо, и мы не можем объяснить причины?

А если мы знаем причину – нам становится лучше?

Не отчаиваться – это как? Волевым усилием терпеть, как в йоге?

Или принять отчаяние за неотчаяние,

Принять само отчаяние за часть жизни?

Если мне плохо, и я знаю причину – отчаиваюсь ли я? Или просто терплю.

В моем опыте я могу сказать, что мучает отсутствие причины. Когда ее понимаешь, то хотя бы возникает мотивация – я сделал что-то плохое и попал в ад. Ад – в данном случае – наказание. Его нужно принять. Ну или бунтовать.

А если причины нет. Если в аду ближний. Ребенок, невинный? Тогда как уйти от отчаяния. Поскольку уйти от самого ада не получается.

Где его корни – отчаяния.

Потеря надежды или отсутствие причины?

Мир создан для нас – вот с чем мы рождаемся. Причем – для нас. Это для меня. Вне этого самоощущения мы бы не росли, не боролись бы с болезнями, войнами, смертью. Мы почему-то изначально исходим из того, что у нас в жизни есть смысл. Даже когда объявляем о бессмысленности жизни.

Но именно это наше ощущение и подвергается коррозии – опыт говорит, что нет, мир если и создан, то не конкретно для меня, а для кого-то удачливее, здоровее. Талантливее, богаче…

Модели чужого смысла – вот один из поводов моего отчаяния.

Эти модели игнорируют меня, не думают обо мне, не зависят от меня.

Но мы отчаиваемся не только из-за страдания, но из-за того, что нам никто и не собирается объяснить, зачем эти адские опыты человека?

Мы не можем стерпеть этого и тогда возникает обида на мир или бога, которые молчат.

То есть не отчаиваться – значит убрать обиду, перестать ждать ответа, когда у нашего опыта ада нет предпосылки в логической сфере, в сфере причинно-следственных связей, мы отчаиваемся. Иначе как принять факт бессмысленности страданий?

Можно сказать, что аду как факту предшествует некий промежуток перехода от положительного состояния к мерцающим границам ада.

Именно в этм промежутке – когда уже мир – не рай, но еще – не ад, им происходит та главная работа нашего сознания  и души, которая и моделирует нас самих и мир вокруг нас.

Аду предшествует то, что мы перестаем нечто понимать, или нечто нас обмануло.

Мы ждали от Бога ответ на наше вопрошание – а получили молчание.

М ы ждали от Бога действий в отношении того, что нам кажется неправильным, несправедливым, античеловечным – а Бог не вмешался и не спас.

Мы стараемся угодить Богу, выполняя с трудом, через силу, заповеди – а получаем не возрастание, а невроз.

Все это формы недополучения и есть формы обиды.

От состояния благодарности мы переходим к состоянию обиды.

Типология обиды.

1. Бог через священное писание и через своих апостолов обещает нам, что мир гармоничен и правилен.

Но едва ли с детства мы сталкиваемся с тем, что мир устроен несправедливо и негармонично. И комментариев Бога по этому поводу нет. 

Возникает обида от обманутого ожидания. 

Это обида Ивана Карамазова на Бога. Белинский.

2. Мы просим у Бога нам помочь, но в ответ слышим молчание. Возникает обида богооставленности. Скажем, в Сталкере оба персонажа останавливаются перед Комнатой – и ничего не просят. Потому что им никто не сказал, что они получат. 

Л. Толстой…

3. Обида ритуала. Мы стараемся все делать правильно, мы выполняем молитвы. Приносим жертвы. Отказываемся от любимого ради Бога – и в ответ бог выбирает другого. Это обида Каина, потому что Бог выбрал Авеля.

Сальери…

4. Первые три типа – это обиды личные, но часто мы имеем обиды, переводящие предадие из области экзистенции в область социума.

Мы хорошо рисуем, мы можем стать художником, нас несколько раз не принимают в Академию Изобразительных искусств, и ты становишься фюрером.

Твоего родного брата убивают за попытки бороться за справедливость – и ты становишься вождем мирового пролетариата.

Отец бьет твою мать и тебя в детстве, фаэтон сбивает тебя и одна рука становится короче другой, жена умирает через год после венчания, оставив первенца, от тифа – и ты становишься неумолимым генсеком.

Фрейд бы объяснил все эти случае травмой в детстве. Но мы должны заметить, что вопрос не в самом факте травмы – он налицо, а в том, что травмы осмысливаются вышеперечисленными персонажами не как личные, не как несправедливость по отношению к себе, а именно как деструкция самого мира, как право, которое Бог дал, сделав мир несправедливым, тем. кто хочет тоже быть несправедливым.

Здесь обида на мир и социум превращается из личной в социальную, метафизическую – испорчена не только твоя жизнь, но сам мир испорчен и его следует исправить.

5. Обиды метафизические

Человек создан высшим существом. Но ведет себя мелко и мерзко. Такой мир не интересен и его совсем не жалко – Ницше.