Слоистость

В память об Андрее Левкине (1954 - 1923) Morebook публикует текст 2020 года.

Источник: Левкин А. Слоистость // Словарь эпохи пандемии. Синий диван. Философско-теоретический журнал / Под ред. Е. Петровской. [Вып. 24]. М.: «Три квадрата», 2020. С. 244--255. 

Слово в заголовке выглядит интуитивно понятным. Определить его можно по-разному, но здесь оно не системный термин. Вообще, всегда непонятно, в каком мире проснулся. Он теперь на трех китах, или тут проекция чего-то небесного, или место, где действует Витгенштейн или же Кащей бессмертный с компанией? Слоны, три черепахи, теория струн, Cy Twombly. Не обязательно каждое утро; личная схема мироздания меняется иногда полностью, иногда мелкие апгрейды, почти незаметные. Так с утра может выскочить и слоистость.
            Мало того, у пишущих – по-хорошему – нет идентичности, у них идентичность текста, который они делают сейчас. А тот, оформляясь, заодно производит некоторую уместную для него – заодно и для автора – космогонию. У меня в тексте получалось так, что есть дыра, из которой вылетают дроны. Это не точка, в которой существуешь (существуешь, как все тут существует, невесть как и почему – неважно), а какая-то точка, из которой вылетают дроны. Не так чтобы контролировать окрестности, просто так. Что-то видят и куда-то это транслируют. Дроны отслеживают истории, цепляющиеся за текст. В разных слоях места или текста. Местом тогда был Сан-Суси. Там я оказался случайно, безо всякой цели, ну а слоистость не возникла даже как рабочий инструмент. Дрон такой, дрон сякой, туда-сюда. Парк, дворцы, чрезмерное количество статуй (они и были причиной текста), Фридрих II, «Мертвая голова», Бахи – J.S. и C.P.E., Das königliche Thema, Казанова, «Казанова» Феллини, Курехин, Барберина; ночное, в свете факелов, перезахоронение Фридриха II; Бабельсберг, Штирлиц, студия «ДЕФА»; Ἀγλαϊα, Ευφροσύνη, Θάλεια, ремонт ж/д путей между Бабельсбергом и Потсдамом, много чего.

Слоистость тут увидел Илья Кутик («...пространства (новые) открываются, как бабочки... причем одна с другой и т.д.»). Что ли, для него получилось расслоенное пространство, элементы которого соединялись не в вертикально устроенном, не в последовательно собранном пакете, но без внешней обязательности. Касаясь друг друга, слегка взаимопроницая, как-то взаимодействуя. Пусть это будет слоистость. Дроны летают в разных пространствах, видят разное в слоях чего-то, все это зацепляется, одно переходит в другое, возникает некая ощущаемая единица; она не фиксируется, чтобы стать прочной и долговечной. В быту так же: сделал то-то, подумал о том-то, потом еще о чем-то, идя в это время за чем-то, туда-то; гундосишь Мэтта Эллиотта (What the fuck am I doing on this battlefield), ухо зачесалось, ссадина саднит, в голове майское утро. Только в быту не предполагается даже эфемерного результата, а день прошел, ну и все.
            Дроны над Сан-Суси, видят: статуи, одетые и голые; желто-белый дворец, запачкавшиеся фавны и нимфы под крышей, красно-белый дворец, Эйлер, принцесса Анна, она композитор; кампус, Триумфальные ворота, аллеи, заросший парк, сосны, профессиональный кайзер Отто Гебюр; тропинка через луг, две пальмы в кадках, магнолии, фонтан, мраморная девица, обнимающая гуся; картошка на могиле, Коммуны и университет, ухающие горлицы, отсутствие запахов, пустота, посетители расходятся, вечереет.

            Взаимопроницаемые слои, пространства в необязательной связи, вне последовательного времени. Наверное, слоистость можно формализовать, но достаточно и ощущения ее присутствия. Уже не в связи с текстом, но – раз слово возникло, то можно и прикинуть, что она такое.

Тут начались Обстоятельства – это слово будет обозначать сумму эпидемии, мер по ее поводу, карантинов, эмоциональных реакций, прогнозов, действий и т.д. Но я живу в Латвии, тут не было самоизоляций, пропусков на выход, графиков гуляний, закрытых парков, обязательных масок-перчаток. Да, 2 метра, отмена массовых мероприятий, не более двоих в машине. Закрыты музеи и галереи, аннулированы концерты. У многих удаленный режим работы, но и тут без фанатизма. Работали парикмахерские, автомастерские, другой сервис. Пару месяцев были закрыты границы с Литвой и Эстонией, к середине мая открылись.

            То есть получилось место, откуда оставалось наблюдать происходящее вокруг. Вот, было видно, как слои начали по-разному тормозить. И по бытовым делам, и по соцсетям и медиа. Все, что излагается далее, выглядит сейчас (в начале июня 2020-го) совершенно очевидным, что и склоняет заняться слоистостью в Обстоятельствах. Это сейчас все очевидно, а Обстоятельства закончатся – и не поймешь, откуда что взялось.

            В начале Обстоятельств я писал рецензию на «Историю мира в пяти кольцах» Славы Курицына (Москва; Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2019). Там как бы набор историй, касающихся спорта и его акторов. Истории отчуждены от процесса, они без игр, состязаний, чемпионатов и т.п. Живые и неживые объекты и субъекты, их такие и сякие взаимодействия. Курицын много из чего может произвести то, что будет текстом.

            Начинались Обстоятельства, было понятно, что уже производятся, пишутся и будут писаться разные истории о том, как все остановилось, изолировалось и т.п. А он уже все объяснил в книге, изданной в 2019-м. Там же спортсмены и спорт, вынутые из процесса – публичного, раскручивающегося всякий день. А теперь время остановилось – спортивно-соревновательное время остановилось конкретно. Спорт же в непрерывной динамике: чемпионат за чемпионатом, тур за туром. Теперь, стало быть, ничего. В каком пространстве все это сейчас существует, как станет раскручиваться заново? Причем там и прошлого не существует – да, можно исследовать статистику, пересматривать какие-то игры/бои, но это ж так, с вынутым основным. А тогда тема переходит в какое-то другое пространство. Как у Курицына (там примерно в один день были проданы картина Климта и футболист Мбаппе): «Климт и Мбаппе – примерно в одну цену ушли, причем Мбаппе весь, а Климт одна картина, зато Мбаппе на сколько-то лет ненадолго, а Климт навсегда. Теперь между ними тайная, но тонкая связь».
            Эпизоды взяты из новостных лент. Собраны, отредактированы-переписаны – возникла литература. Примерно так выглядел бы проект, собранный из новостей произвольного времени по любой другой теме, но у Курицына – помимо того, что у него получилась проза, – отсутствует прагматика. Истории собраны не затем, чтобы передать опыт (исторический, политический, общественный), произвести назидание или установить, как там конкретно было. Спорту все равно, что там с его былыми фигурантами – никаких уроков прошлого & практических последствий такие истории не дадут. Все это ушло из спортивной конкретики в область, где затеваются тайные связи – но между вполне реальными и бытовыми делами. Процесс упал в неопределенную, нелепую субстанцию (что такое спорт без соревнований?).

            Какой-то the way the world ends: not with a bang but a whimper. Ах, всхлип, – о чем в книге, понятно, быть не могло, но так срифмовалось, попав в контекст Обстоятельств. Отрасль постепенно тормозила в марте отменами того и сего чемпионата, таких и сяких соревнований, до полной остановки к апрелю, а что будет потом? Понятно, автор не мог предположить, что в марте книга станет суммой текста и ситуации.

Спорт – не единственная отрасль, у которой в Обстоятельствах исчезло время. Началось торможение всех институций – и художественных, и государственных, и общепита, и магазинов. В разных слоях с разной скоростью. Точнее, сначала затормозили все, а потом стали функционировать с разной скоростью. В Обстоятельствах нет 24 кадров в секунду, стандартных для идентификационных и синхронизирующих процессов (они, как оказалось, должны происходить чуть ли не постоянно). Все теперь движется рывками, а внутренняя машинка по умолчанию ориентирована на 24.
            Разные слои дергаются с разной скоростью, выпали из синхронизации, отчего всякий делается виднее. Одна отрасль крутится не 24, а 12, другая вообще застыла в фотографию, а то вдруг дернется на 35. Или как если бы крупный план шел на 35 кадров, средний – 12, общий, ну, 24, а в самой глубине все стоит, как прибитое к целлулоиду. Не так, что замерло все, нарушена равномерность. Когда была синхронность, слои были незаметны; одно переходило в другое, маячило еще что-то, даже неважно, что именно. Была, что ли, связность по умолчанию. Теперь слои стали вещественно заметны. Потом-то все как-то соберется заново, но, пожалуй, уже не полагаясь полностью на динамику, она дала сбой, дискредитирована. Стала ненадежной. Как восстановится незаметность слоистости? Должен вернуться автоматизм, делающий ее незаметной. Да, он склонен возникать в любых обстоятельствах, но может же однажды и не включиться?

Нарушения автоматизма теперь наглядны. Они неудобны, вызывают неуверенность. У всякого же есть слой, в котором он работает автоматом, несколько, – вместе они делают из человека внятный социальный объект. В Обстоятельствах началось рассогласование составляющих. Только это не распад слоистости, а Лего, где штырьки вдруг перестали входить в дырочки; отчего-то разошлись диаметры.

            А в слоистости не только сами слои постоянно изменяются, все время меняется механика связей, способы взаимодействия слоев. Что и производит слоистость – а не штабеля уровней. При этом в слоистости нет дополнительных, внешних управлений. Каждый слой в своем, причем совершенно реальном пространстве, их связи тоже реальны. Их взаимодействия – уже иначе. Впрочем, это не пояснит, что такое слоистость и как на нее влияют Обстоятельства. Поэтому рассматриваем со стороны Лего.

С начала карантинов, в марте, в соцсети начали массово выкладывать архивы: записи опер, спектаклей, журнальные материалы и т.п. Что еще делать институциям, которым требуется постоянное движение. Архивные публикации были естественны, и тут можно бы рассуждать о том, как прошлое становится настоящим – только в Обстоятельствах это бессмысленно, в них все воспринимается в происходящем времени.

            И тут Александр Скидан (в открытой ленте ФБ, в середине апреля) написал:
«…диссонанс эпохи самоизо: с одной стороны, судя по ленте и не только (все эти ссылки на стримы, (полу)бесплатные показы, доступ в архивы, лекции и т.п.), происходит невиданная прежде акселерация (вос)производства и потребления культурного контента, все как будто настолько изголодались по искусству и обтекающему его софту, что прям готовы закидать пустоту чем-нибудь общезначимым, кошерным. а у меня, если честно, ощущение полного коллапса и обесценивания культурных практик, включая философию, искусство, и софт, и хард. но без алармизма, т.е. я не думаю, что завтра, условно после отмены самоизо, мы проснемся, как говорится, в другой стране/мире. нет, в том-то и дело, что мы давно в них проснулись (“и некуда проснуться” (Ремизов)), но, как часто бывает, пробуждение оказалось провалом в еще более глубокий сон. иными словами, с трудом заставляю себя что-либо читать или смотреть, не говоря о “производить” (залепляемое тенью приставки вос-, как позапрошлогодней клейкой лентой от мух). и копится, копится отвращение, которое не должно, утешаю я себя, утечь в-желчь-в-себе. сказанное не относится к самому по себе (для-себя) режиму изо, он меня не сильно травмирует, только к культур-побочке, призванной заткнуть пустоту».

            Культур-побочка – массовый продукт. Ей все равно, на каком типе потребления она держится: на красивом, на вкусном, на идейном, на тематическом, на сумме двух-трех из них. Она функционирует, не вызывая особого отвращения – когда внутри общего потока, – даже если это будет не слишком разнообразный Пакет Культурного, Вкусного и Прекрасного. К-побочка заведомо не слоиста, потому что слоистость – не слоеность (это когда человек сам сочиняет связи со своим участием: был, помнит, где-то прочел, произвел оценочное суждение). Слоистость – когда все начинает зацепляться само собой, если с нею соотноситься. Культура слоиста, побочка – нет.

К-побочка предполагает обслуживание себя. Небольшой искусственный рай, как буфет в опере. Экскурсии, музейные магазинчики, мерчи, ну и альбомы, тяжелые альбомы. Описания, поясняющие потребителю, что он может ощутить. Рецензии установочного характера с эпитетом при всяком существительном. Это имеет отклик, конечно. Так в начале Обстоятельств в соцсети вывалились домашние варианты живых картин с тегом «Изоизоляция | Izoizolyacia». Но тут не о том, что хорошо, а что криво. Где-то здесь граница между побочкой и непобочкой. Тут же некая хитрость природы: вот вроде все нормально, но чуть через смутную границу – и уже она. Оперный фестиваль в Зальцбурге вроде еще нет, Климт на кружках или подборки «The best of...» – уже точно она. А может, есть еще какая-то прогрессивно межеумочная зона – ни то ни другое. В ней должны быть свои правила, целеполагание и восприятие.

            Что до К-побочки, то культура (ее небольшая, выбираемая часть) переходит в нее всегда, есть и новые механизмы транзита. Арт-аттракционы, выставки-блокбастеры, лекции с участием авторов, вовлечение посетителей в художественные действия, кавайная мультимедийность. Но теперь все встало, и все заметнее. Будто К-побочка и делалась ради Обстоятельств – чтобы пакет Культурного, Прекрасного и Вкусного заткнул возникшую пустоту. В начале апреля сайт My Modern Met опубликовал «Playful Pastry Chef Turns Ordinary Desserts Into Delightful Mini Scenes», «Игривый кондитер превращает десерты в очаровательные (а и даже сладостные) мини-сценки». Высокохудожественные пирожные, там разные сценки (например, тирамису, оформленный как процесс строительства тирамису, с привлечением игрушечного крана), не полностью съедобные (есть и фигурки людей; их вроде не едят). Автор – Matteo Stucchi из Монцы, Италия, кондитер. My Modern Met балансирует между современным искусством и его приятной доступностью, делая это не без мизантропического ехидства. Кондитер пригоден для массового консенсуса на эту тему: красивые штучки не без шаловливости. Сайт сопровождает арт-пирожные восхвалением (на сайте еще и торгуют художественным, продвигая авторов), уж явно не без морали на тему, что раз искусство потребляется, то отчего бы не потреблять конкретно.

С виду – ровно искусство Обстоятельств (или Uncertain Times, как в англоязычных изданиях, примерно те же Обстоятельства). Затрудненная социальная жизнь, нарушенное общение, так пусть же будут креативы, производящие простую радость. Да, ссылку на материал в FB My Modern Met опубликовал в апреле 2020-го, но исходная публикация была еще в 2016-м. Все происходит давно, вместо нарастающих историй – короткие, на один укус.

            Что до культуры, которая не побочка, то здесь тупик: сформулированное – внутри нее – отношение к К-побочке в ней и окажется. Это всегда так, а теперь виднее. Интересно даже не то, что такое это, отдельное от К-побочки, пространство, но то, как оно прикидывается, будто его не существует. Разве что какие-нибудь музы и иррациональные вдохновения по его поводу, а так его и нет. Конечно, и это несомненная банальность, но в Обстоятельствах она выглядит несущей конструкцией банальности К-побочек.

            То есть что именно очевидно? Само это пространство, которое неописываемо. Слоистость ему годится. И она существует, пока не видна; жива, когда не замечается, а иначе будет упакована (отдельный слой, два-три слоя берутся за основу артефакта, к ним дело и сведется). Упакована в продукт. Причем работа может и не быть таким продуктом, но упаковка его сделает. Ну как Ван Гога, что ли.

Здесь не обязательно влияет желание публики иметь стандарт гарантированных наслаждений. Не обязательно и мнение культурных институций, полагающих, что публике надо предлагать вот это и вот так. Здесь может быть и тип художественной практики, письма. Она может и не предполагать слоистость. Скажем, условное Т-письмо, тематическое. Оно исходит из задачи; типа найди проблему, и та станет определять тебя. Идентифицирует того, кто только что был невесть чем, ну и You’ll Never Walk Alone. Не действия в неопределенной среде, а использование письма как инструмента в социальной среде. Но, например, так нельзя делать (попадать в) трипы.

            Трип – когда оказываешься неизвестно где. Да хоть едешь в другой город, заранее о нем не читая, и там все начнет складываться как-то само собой. Куда-то, где не был. Не прогулка, трип имеет окончанием формулирование, формирование некой сущности, что ли: в нем и оказываешься, когда есть ощущение, что где-то там есть что-то недоопределенное. Что ли, результат и окажется причиной. Не так, что внутри трипа все отдельно и не соотносится с тем, что за его границами. Границы нет, связи не режутся, а если отрежутся, то это не трип, а ерунда какая-то. Наоборот, начинают зацепляться разнородные вещи, рационально не просчитываемые. Это и есть слоистость в действии. Зато она не позволяет работать с заданной темой: во что та превратится к концу первой же страницы?
            Т-письмо всегда от проблемы. При слоистости непонятно даже, где исходный пункт, да и, собственно, чего? Только по факту – точка входа в текст. Реализовать слоистость можно только в конкретном кейсе, всякий раз он будет другим. Т-письмо отвечает на свои вопросы, и можно бы сказать, что чем механизм проще, тем он надежнее, но вот в Обстоятельствах с такой надежностью не очень. Проблемы живут в динамике, а когда ее нет, то начинают торчать, как что-то сувенирное (ах, lose the name of action). Когда все непрерывно, то не видно, что термины зафиксированы слишком уж однозначно, чтобы чему-то соответствовать. А теперь: вперед – это где? идентичность – это что? В каком смысле, к кому применимо, как именно?

Проблемы поддерживаются событиями: новостные ленты, соцсети и т.п. Но тут Обстоятельства, все новости употребляются с колес. И так реакция на происходящее становилась ситуационной, а назавтра события уже нет. Но в Обстоятельствах в память уходит вообще мало чего, спектр новостей узок и моментален. Истории не разрастаются. Карантин, правительство, власть в целом, меры такие, меры сякие, переживание отсутствия физических контактов и утренних кафе; эмоции от «мы все умрем» до «нас безвинно заточили» дополняют ряд. Обстоятельства предполагают не стратегические описания, но – пользовательские инструкции.

            Тогда подразумевается пользователь: кто это воспринимает. Высказывания в Обстоятельствах не только оценочно-эмоциональные, бывает и осознание чуть ли не остановки мира. ФБ, фотография пустого Невского. Комментарии:
            – Так было в 1960-м. Я помню таким Невский. И таким его очень люблю.
            – Какой пустой!!! А ведь всегда был шумным и многолюдным в любое время, с утра до ночи.
            – Пустота…

            Но так – когда угодно под утро. И белых ночей в СПб нет? Если что-то движется, то видно только оно, движущееся, а теперь движется пустота. Нет процесса, когда все происходит в свой черед, незаметно – как вполне регулярно пустеющий Невский. Когда движется пустота, то слои начинают быть видны, отчего будет казаться, что все рассыпается. А это перестала ощущаться слоистость. В движении идентичность пользователю (жизни) сделает любой его машинальный жест, а теперь он существует только высказываясь.

Как существует человек, все время доказывающий свое существование? Чтó он без эмоций по любому поводу? Не высказался – отсутствует вообще (а если ему станут возражать, то это угроза ему как таковому). Так районная лексика позволяет обустроиться в мире, который непонятен, недружелюбен и т.п. Или семейная лексика со штампами-цитатами, или общегражданская милота с вкусняшками, молочкой и проч. Они надежны. Лучок, пироженки. Картофан, пивас. Язык вообще – территория ужаса. Ну, его избывания. Ежедневного.
            В Обстоятельствах все сделалось совсем дискретным, а тогда пользователь окукливается, что ли. Принимает вид, отчасти отделенный от реальности, что вполне художественно. Должны же, например, арт-потребители делаться похожими на то, что потребляют?

            Зритель определяет собой продукт, он продуктом и окажется. Потребитель тормозил, замирал, замер. Стал как апрельские анимационные фильтры в Фейсбуке для аватарок. Но и этот вариант уже был. Тот же My Modern Met начала мая: 3D-художник Lance Phan дает людям возможность увидеть себя «Pixar-fied». Используя фотографии людей, Phan «превращает их в стилизованные портреты, которые идеально соотносятся со стилем Pixar». Дело трудоемкое (не массовый фильтр), там надо ждать даже, чтобы встать в очередь. Но и это архивная публикация (вообще, к маю архивная линия уже стала затухать), исходная была 12 сентября 2017-го. Креатив то есть тоже не Обстоятельств, но им родной. Обстоятельства не только делают все виднее, они еще и фиксируют предыдущие тренды, вот что. Все готово к тому, чтобы и мир воспринимался в остановленном, побочно-культурном варианте.

Получится рай, чисто Парадайз: назови/нарисуй себя каким хочешь, тут же таким и станешь. И вокруг нет ничего меняющегося, что могло бы оспорить выбор. Каждый будет ровно такой, каким ему хочется быть, все станут примерно одинаковыми, – как же не Парадайз. Тем более что стало симпатично и гладко. Теперь ничто не мешает этому превращению.
            Коммутировать в такой стилистике будет легко, а потребление чего угодно воссоединит цивилизацию. Лента поедет ровно, все наладится. Даже лучше, после Обстоятельств незамечаемая слоистость уйдет вовсе, ничего не будет происходить само собой. Ну, в социальных областях. Незаметно исчезнет незаметность. Все сделается дискретным, будет равномерный 3D-парадайз. Неожиданное уже не напугает, потому что его не станет.
            То есть вопрос в том, обратима ли – после своего трехмесячного доминирования (теперь первая половина июня) – дискретность? Почему нет, бывают же такие штуки, которые не расслаиваются, так устроены. Никакой слоистости, Лего и Тетрис. Такой вариант даже не надо специально поддерживать, просто наступит однородный консенсус. Может же перещелкнуться навсегда, и все будет происходить только так и там – в новом Парадайзе.
            Слоистость не изменится, она будет за его периметром. Она там всегда, но сейчас это было виднее.