Дурненков переписал Шницлера
На Зальцбургском фестивале показали спектакль по мотивам самой скандальной пьесы ХХ века, «Хоровода» Артура Шницлера. Чем вызваны эти мотивы и зачем десяти авторам со всей Европы потребовалось переписывать классика, разбирался Алексей Мокроусов.
Большой и явно дорогой ресторан неторопливо заполняется гостями. Каждого тщательно обыскивают при входе, но бравому офицеру все же удается пронести «глок». Общий разговор за большим столом переходит в череду эпизодов – пары рассуждают о семейной жизни и ненависти к детям, подводят итоги первого дня совместной семейной жизни, действие происходит то в театральном закулисье и сопровождается скрытым харрасментом, то в квартире сексуально озабоченного компьютерщика, которому симпатичная курьерша приносит заказ.
Спектакль «Хоровод» в режиссуре Яны Росс и в постановке драматического театра Цюриха – Зальцбургский фестиваль нашел отличного партнера для очередной совместной работы, - сделан «по Шницлеру». Но всякий, кто читал оригинал, испытает недоумение - от текста Артура Шницлера (1862-1931) не осталось ни строчки. Диалоги не то чтоб переписаны от начала до конца, они просто созданы заново, и это не первый опыт современной переработки классика. Судебный процесс по поводу изнасилования, где жертва не может в сотый раз повторить, что с нею произошло, потому что все ее только об этом спрашивают-допрашивают, отсылки к MeToo и актуальной геополитической ситуации, и даже ненависть к детям – все это, на взгляд десяти драматургов нового поколения, может быть соотнесено с «Хороводом», но в целом новый текст не кажется единым, он распадается на фрагменты, практически никак не связанные друг с другом.
Решение осовременить Шницлера может показаться кощунственным. «Хоровод» - печально знаменитая пьеса европейского театра, грустный и одновременно блестящий пример того, какой уничтожающе убогой может быть цензура. Пьеса, первой редакция которой была написана еще в 1897-1898 годах, была опубликована лишь в 1903-м и тогда же впервые сыграна без авторского разрешения в Будапеште, а затем уже поставлена с благословения Шницлера в 1920-м в Берлине и Вене. Тут-то и начались судебные процессы, едва ли не самые громкие в истории театра новейшего времени. Под давлением консерваторов власти начали разбираться, чьи именно чувства и в какой степени оскорбил текст десяти диалогов, связанных с сексуальной жизнью всех слоев общества, от пролетариата и рядовых солдат до богемы и аристократии. У Шницлера, правда, все происходит на уровне разговоров, на сцене никаких неприличных действий, если не считать таковыми поцелуи, не происходит. Но мысль и есть преступление; разговоров оказалось достаточно, чтобы на театральные баррикады поднялись реакционные круги, от религиозных до политических.
© SF / Lucie Jansch
Протоколы судебных заседаний сегодня опубликованы, читать их без улыбки трудно. Если хочется знать, в чем и как проявляется первобытное сознание, не затронутое культурой и саморефлексией, лучшего материала не найти. Легко вообразить, как был при этом взбешен сам Шницлер, профессиональный врач, увлекавшийся психоанализом, знакомый с Фрейдом, ставший по-настоящему успешным литератором, знаменитым далеко за пределами Австрии. В итоге он запретил все будущие постановки «Хоровода», табу сын снял только в 1981 году, и то под давлением обстоятельств, накануне истечения полувекового срока на авторские права наследников. Впрочем, запрет не касался ни публикаций самого текста, ни экранизаций, ни выпуска граммофонных пластинок, тут поклонники Шницлера делали что хотели.
Сорок лет спустя после первой постановки послевоенного времени и вышел спектакль в Зальцбурге. Авторами текстов стали десять драматургов и литераторов из Великобритании, Германии, Швеции, Швейцарии и других европейских стран. Среди знаменитостей, таких как Лукас Бэрфус, Лайф Рандт и Ката Вебер (фильмы по ее сценариям регулярно показывают в Каннах, Венеции и Сандансе), есть и Михаил Дурненков. Написанный им диалог в буквальном смысле слова оказывается в центре спектакля, к тому же он единственный, целиком разворачивающийся на видеоэкране, да еще и по русски (в съемках участвовали бывшие и настоящие актеры Русского драматического театра Литвы). Сюжет строится вокруг звонка по скайпу сына-журналиста родителям в Томск. Он просит их рассказать о пражской весне 1968 года, но разговор немедленно сворачивает в сегодня. Жена с ребенком уехали за границу и, видимо, навсегда, бабушка горюет, но поправляет сына – не «война», а «специальная военная операция», и вообще – чего ты только не нахватался в этом своем интернете!
В общем, довольно обычный для нашего времени разговор, с трудом, правда, представимый на нынешней российской театральной сцене, и не только потому, что Дурненков там персона нон-грата, он потерял работу в Москве, лишился контрактов на родине и живет теперь в Финляндии. Но театр всегда стремится быть актуальным, и в этом смысле «Хоровод» правильный спектакль, хотя нельзя сказать, что получившийся во всем и что затронутые в нем темы способны возбудить Европу - со времен Шницлера слишком многое изменилось в понимании скандала, тексты нынешнего "Хоровода" скорее вызовут массовое одобрение в публике. Спектакль слегка затянут, ритм порой убаюкивающий, диалоги замедленны, тексты длинны, это видно даже по английским субтитрам, - неприятный контраст по сравнению с гармоничной, словно на одном дыхании сделанной цепочкой диалогов оригинальной пьесы; у Шницлера сцены подогнаны друг к другу с точностью до миллиметра. Актеры – среди них такие первоклассные исполнители как Лена Шварц, Маттиас Нойкирх и Сибилла Каноника, - борются с буриме текстов как могут, но было бы, может, лучше если не вовсе изменить название, то опустить имя Шницлера, сделать ему посвящение.
Калейдоскоп нынешних проблем, от права на аборт до политических скандалов, предстают перебором сюжетов, переход от одного к другому выглядит порой как пауза между короткометражками – темнота на пару секунд, и потом новое кино. Возможно, для Яны Росс в этом есть своя логика, но она не всегда воспринимается из зала.
Росс родилась в Москве, росла в Латвии, училась в Америке. Сегодня она ставит во многих странах, от Венгрии до Исландии, от Швеции до Южной Кореи, много работает в Вильнюсе, ее спектакли показывают на разных фестивалях, включая Венецианскую биеннале, последние три года была режиссером цюрихского театра, этой осенью начинается долговременный контракт с «Берлинер ансамбль». В России, где она работала до 2012 года, о ней недавно вспомнили благодаря ее интервью по поводу Теодора Курентзиса, Росс довольно критично оценила его как политическую фигуру. С одной стороны, жаль, что размышлений на тему «художник и власть» нет в ее спектакле, с другой – хорошо, что обошлись общечеловеческим.
Это версия статьи, опубликованной Ъ под названием "Десять драматургов на сундук мертвеца".
.
