Крысиный король

Все романные линии через время, или, точнее, благодаря отсутствию оного, переплетаются, сталкиваются, продолжаются и возвращаются. Все замешено на крови, как реальной, так и родовой — на безумной и взрывоопасной смеси русского, еврейского, польского, французского, немецкого: герои и сами не всегда осознают, кто они по национальной принадлежности, и это для них и важно в определенных обстоятельствах, и безразлично в глубоко личных, интимных отношениях с мирозданием. Здесь нет «черненьких» и «беленьких», полюса иногда меняются, да столь резко, что оторопь берет. Впрочем, и впрямь как в жизни: подлецы иногда способны на благородство, а в самых чистых и просветленных червоточины все равно проявляются — при ярком свете или в кромешной тьме, в обычные сумерки или в весенний прозрачный день… 

По моей классификации «Крысиный король» — роман настоящий, а не чудесный. Поясню. Чудесное — это то, где и с чем мне хочется жить. В мире «Крысиного короля» жить мне не хочется, хотя он порой до озноба похож на реальность. В таком мире мне не хватает любви: не плотской, дружеской, отцовской, материнской — ее тут достаточно, а любви как воздуха. Но Дмитрий Стахов писатель вообще суровый, даже почти беспощадный — и к своим героям, и к мирозданию в целом. А кто же тебе сказал, что мы должны быть счастливы?

Игорь Кузнецов

Дмитрий Стахов, с одной стороны, транслирует нам что ни на есть неприкрытую реальность, описанную угрюмо, жестко и точно. С другой же стороны, он наделяет своего главного и лирического персонажа странной, на грани яви и вымысла, профессией: тот уничтожает крыс с помощью более крупных и хищных крыс-каннибалов. Вроде бы простая и ясная метафора, но и она углубляется и усложняется, когда эти отталкивающие создания предстают героями и чуть ли не жертвами процесса. Дмитрий Стахов не боится регулярно сталкивать обитателей «Крысиного короля» на дорогах мировых войн или относительно вегетарианских эпох, бросая вызов частотности, статистической норме. С другой стороны, мы на своем опыте знаем, что реальная жизнь буквально нашпигована подобными «совпадениями».

У автора глубина владения материалом гигантская – или Дмитрий Стахов сумел непонятным способом достичь такого впечатления. За строчками художественного текста то и дело встает фактура невыдуманного: обстоятельства, прототипы. Эти люди любили и страдали, в конечном счете, жили и умерли – сухой остаток любого состоявшегося романа. Здесь он есть.

Леонид Костюков

Определяющая черта романа его нервность, интерес к противоречивым, даже болезненным проявлениям натуры персонажей, который как ничто иное заставляет сострадать им в любых обстоятельствах, но не обязательно жалеть или оправдывать их. История и генеалогия героя изложены внятно и полно, притом автор не трясет перед нашими глазами морализаторским пальцем: мы можем отрефлексировать метафору в названии или забыть о названии, на удовольствие от чтения это не особо повлияет. Хорошая книга, достойная тех усилий, что были и будут вложены в нее. 

Борис Кузьминский

Трудно назвать авторскую позицию «оптимизмом», оптимистичные и светлые ноты в романе «Крысиный король» - это дорогая и важная редкость, но мне чрезвычайно близка сама эта авторская позиция – глубокая мысль о том, что политика, государство, с его заботами и даже историческими драмами, «национальные лидеры» всех времен, террор и охранка – все это уходит вглубь истории без следа, а остается лишь человеческое: и прежде всего это семья. 

Семья – многосложная, со всеми огромными разветвленными ветвями, кроной и системой корней, с его соками и корой, семья как огромное невероятное дерево до небес – вот это и есть главный герой романа, герой полноценный и, пожалуй, не менее важный, чем все женщины и мужчины, населяющие текст.

Борис Минаев

Одна из важнейших тем «Крысиного короля» – то, как общая, «большая история» проходит сквозь судьбы «простых» людей, исподволь меняющих (или же не меняющих) её направленность. Деликатным и синтаксически затейливым, ажурным стилем, Стахов плетёт свой нарративный гобелен, состоящий из массы небольших, самодостаточных мизансцен. Событий здесь много и они постоянно пребывают, оставляя фантасмагорическое послевкусие: слишком уж много всего невероятного и почти фантастического происходит на страницах книги. 

Однако, если расцепить каскады невероятных происшествий, окажется, что любое из них, взятое по отдельности, вполне реалистично и жизнеподобно. 

Между прочим, так мало кто умеет – и, вообще-то, это косвенный признак выдающегося мастерства.

Событий в романе много, персонажей (главных, порой, сложно отделить от второстепенных) еще больше, из-за чего не зря вспоминается Филонов. А если брать схожие творческие манеры в синхронии, то это Юрий Буйда и Владимир Шаров с их фантасмагорическими калейдоскопами дисперсных сцен, постоянно перетекающих друг в друга. 

Дмитрий Бавильский

См. также интервью с автором.

Специально для Моребук Дмитрий Стахов написал "Запоздалое предисловие" к роману.