Дмитрий Емец «Таня Гроттер и магический контрабас».– М.: ЭКСМО, 2002

…Эта книга грустна, как пристанционный базар постсоветского Подмосковья: пестрое тряпье развевается над покоробленными железными ларями, цыганка продает малиновый и болотно-зеленый лак с блестками – каждая размером с карамель “Взлетная”. За пыльным стеклом ларька – выеживается кокетливым букетиком чупа-чупс  и линяют уцененные телепузики. Бельевыми прищепками декорирована витрина лабаза “Санта-Барбара”: паленые штаны “Кельвин Кляйн”, вьетнамская пластмасса “под крокодила” с клеймом  Гуччи… Два рекламных щита: на одном продвинутая девица с аллигатором, эротично раскинувшимся у нее на коленях (не помню, что они позиционируют – какие-то современные добродетели). И “Пиво “Толстяк” - свободу выбора настоящему мужику”.

Бутики, крема, торта – изобилие, одним словом. Хмурые дети в угарно-ярких “рибоках” с липкими банками  вермута с кока-колой в руках.

А они, собственно, не виноваты. Их так программировали линялые телепузики, и девица с аллигатором, и паленый “Кельвин Кляйн”, и цыганский лак на ногтях истеричной училки, и сборники анекдотов, и телевизор, и аляпистые покетбуки в газетном киоске, и тридцать три журнала, и клипы, и клипсы.

Все, что растущий человек видит и слышит, - либо заставляет его развиваться.

Либо, напротив, - дает санкцию на кривую усмешку, слово “крема” и прочее. Таков именно проект  “Таня Гроттер”. И именно проект – книгой это не назовешь.

       “Таня Гроттер” – наш паленый “Гарри Поттер”. Сирота, дочь добрых волшебников, погибших в битве с могущественной злой колдуньей, подкинута в младенчестве родственникам, в дом на Рублевском шоссе. Родственники омерзительны, они издеваются над Таней, как могут.  У Тани на носу особый знак – родинка. Вокруг нее  роятся существа из волшебного мира, они забирают девочку в школу магии. В школе все обожают магическую спортивную игру: летают на пылесосах, ловя мячи. Таня – прирожденная чемпионка по части этого драконбола.

    …Достаточно? Список заимствованной сюжетной фурнитуры куда длинней.

 Есть две-три подробности явно пародийные. Угрюмые родственники Гарри Поттера “держат его в доме”, потому что - как же вышвырнуть на улицу сироту?  Дядюшка Тани, г-н Дурнев, процветающий московский торговец секонд-хэндом, держит ее в семье, потому что баллотируется в Думу. И ему, вестимо, нужен пиар.

           О гордых башнях  Хогвартса все читали. Наша Таня попадает, собственно, в специнтернат “для трудных” юных магов. Почти в колонию, где все  в развестистом, ярко выраженном стиле рюсс. По коридорам (в качестве родного фольклорного персонажа) бродит Призрак Поручика Ржевского, клеясь к девочкам. Дети состязаются с командой оборотней,  драконы могут сожрать участников матча. Тренер Соловей О. Разбойник орет:

-                                     - Кому страшно – играйте в песочнице! Драконбол… – это сама жизнь! Сегодня мы будем отрабатывать технику увертывания…

                    К сожалению, это не пародия. А если пародия – ее объект вовсе не книжка Роулинг. А жизнь, так похожая на русскую национальную игру – драконбол.

                    …Британские академические добродетели Хогвартса с его поэзией просвещения, любви к almamater, профессионального братства старших и младших - от ректора Дамблдора до одиннадцатилетних Гарри и Гермионы, высоких готических окон и телячьей кожи библиотечных переплетов, неразбериха рождественских праздников, сердоболие многодетной матери семейства волшебников Роули, скромное достоинство хозяйки деревенского паба, куда профессора ходят пить сливочное пиво, – вот подлинное волшебство книги Роулинг.  Ее сказки стоят всемирной раскрутки: вместе с “Поттером” раскручивается его message. Давно не появлялись детские книги, так четко моделирующие в читателе порядочность, храбрость, страсть к образованию и любовь к своей стране.

                       Аналог отечественной сборки при сопоставлении глядит сущим чудовищем.

                       Выхолощено и убито – именно это. Школьники Рита Шито-Крыто, Баб-Ягун и Гуня Гломов, единственный отличник – гад и предатель, русалки, заеденные карповой вошью, придурочный экскурсовод в Оружейной палате, куда ни один нормальный человек по доброй воле не пойдет… Жаргон завуча, корявые присказки детей-героев и  аляпистая надпись на дверях ректора:

                     “О да! Ты не ошиблась! Перед тобой маленький скромный кабинетик… академика белой магии…”.

                    Профессора Хогвартса пленительно похожи на своих коллег – физиков, биохимиков, славистов, синологов etc. – в разных колледжах белого света. В мире Тани Гроттер, похоже нормальный профессор (и нормальный учитель) встречаются  реже, чем Призрак Поручика Ржевского и обовшивевшие русалки.

                    И не откровенным, бог знает зачем срисованным сюжетом, ужасна бедная Таня.

                     А вот этим – сокрушительным для разума – стилем шуток, бесед и подвигов.

                     “Мы не маги и маглы – мы наги и наглы”, - написал год назад Дмитрий Быков, сопоставляя дух сказок Роулинг и опыт их российского читателя. Тогда эта фраза показалась перехлестом на грани фола.

                       “Таня Гроттер” – воплощенное доказательство правоты этой фразы. Дрожащая, аляповатая, претенциозная жалостная наглость и нагота кричат из каждой строки.

                        …А детская книга, повторяю, всегда моделирует своего читателя.

                         …Кем надо быть, чтоб отстрочить этакое чудо? Веркой Сердючкой? Кто  исполнитель издательского проекта, явно рассчитанного на всенародное прочтение? А вот эта часть сюжета – самая печальная.

                             Дмитрий Емец в начале 1990х, в возрасте  двадцати  лет, выпустил первую книгу “Дракончик Пыхалка”, нежную, изящную сказку, посвященную памяти бабушки. (Помнится, были там  герои - Плюшевые  Зайцы-близнецы Синеус и Трувор, джентльмены многих добродетелей, обитатели московской детской). 

                        “Дракончик”(и другие сказки, ясные и славные) – в отчаянную издательскую раскрутку не пошли. Жаль… Впоследствии Емец писал детские рассказы о русской истории. Защитил на филфаке МГУ диссертацию о детской литературе ХIXвека. С фотографии в Интернете глядит очень достойное молодое лицо.  

-                                  - Эй! Ты что, совсем спятила – так меня трясти? Что я тебе, погремушка? …И чтоб больше без глупостей! А то грохнешься и узнаешь тогда, почем нынче белые тапочки! 

       Так в его “Тане Гроттер” с девочкой беседует дух прапрадеда-мага, живущий в фамильном перстне.  Как изъясняются подростки, учителя московской школы или кремлевская музейная “смотрительница, смахивающая на арендованную в зоопарке гориллу” – пройдем молчанием. Без шуток здесь не ходят.

                        И если рассматривать стилистическую эволюцию талантливого сказочника как зеркало русской эволюции 1991-2002 гг. Все выводы – страшнее драконбола…

                        На вопрос, з а ч е м  этот наивно –подражательный, аляпистый проект издателю - у меня ответа нет. П о ч е м у детям, которых десятилетиями мирно и успешно растили на миллионных тиражах Андерсена, Милна и Стивенсона, нужно срочно, насильственно, с такими трудами и затратами менять нравственную, стилистическую, эстетическую ориентацию? Рентабельно ли это, в конце концов?

                      …И пробовал ли кто-нибудь в России, выхватив из груды рукописей, скажем, ранние сказки того же Дмитрия Емца – раскручивать их, со всем их благородным, храбрым и человечным московским домашним плюшем? Точно так же, как британские собратья раскрутили первую книжку безвестной Джоанны Роулинг?!

                     Ведь мощности-то есть… Уж если тексты госпожи Донцовой сумели превратить в бренд масштаба “Милой Милы”…

                      Но если эти мощности – в детской литературе! – использовать для раскрутки принципа “Драконбол – это жизнь!”,то лет через пятнадцать “технику уворачивания” от потомства, обросшего чешуей, придется отрабатывать всем.

                      И хренушки кто-нибудь от этого увернется.

                                                                                      Елена ДЬЯКОВА