«У меня есть два часа без антракта»

В четверг концертом в Театре Эстрады стартует «Господин хороший» – новый проект литератора Дмитрия Быкова, артиста Михаила Ефремова и продюсера Андрея Васильева. Их нынешняя антреприза придет на смену нашумевшему проекту «Гражданин поэт», в котором Михаил Ефремов исполнял версификации стихов известных поэтов, сделанные Быковым. Новый проект будет, по словам его авторов, более ориентированным на различные популярные жанры. «Господин хороший» был представлен в мае на вручении премии ТЭФИ: как рассказал тогда публике Ефремов, главным героем каждого стихотворения будет один и тот же «хороший человек», вмешательство которого будет исправлять все нехорошее, что происходит в стране. Дмитрий Быков рассказал «Газете.Ru» о том, чего ждать от нового проекта, нужен ли юмор в политике, и о том, как связана его деятельность на сцене с его деятельностью в рядах оппозиции.

– Смена формы, имени, названия – это следствие быстро меняющегося времени или оно произошло по каким-то вашим внутренним причинам?

– Ну как сказать, меняются настроения, меняется контекст. Это во-первых. А во-вторых, неинтересно повторять одно и то же, хочется пробовать новые жанры, новые средства какие-то выразительные, в том числе и музыкальные. А не ограничиваться только стихами в манере конкретного поэта. То есть это такой апгрейд. А содержание останется то же: тесная взаимосвязь с реальностью – бытовой, моральной и политической. Как и прежде, я буду писать в течение вечера одно стихотворение «на заказ», на тему, предложенную зрителем. Остальные номера будут подготовлены заранее.

– То есть ваш новый проект будет двигаться в сторону выступлений на театральной сцене и в меньшей степени будет представлен на радио и YouTube, как это было с «Гражданином поэтом»?

– Честно говоря, это еще не до конца решено, пока проект в стадии становления. Мы сначала опробуем новый проект на публике, а уж потом определим по реакции зала, в каком режиме ему быть – еженедельном, телевизионном или театральном.

– А вам какая форма ближе, от какой вы чувствовали большую отдачу – от выступлений перед публикой или от радио- и видеороликов?

– Нравится и перед публикой выступать, и слушать по радио, и наблюдать, как люди смотрят видео в интернете. Зрителей на концерте привлекает то, что это сделано на их глазах – честно, без обмана, как открытая кухня: вот в начале зритель заказал стихотворение, а вот в конце получил, что называется, на хорошем сливочном масле. Но на концертах меньше заботишься о форме – у тебя есть два часа без антракта, чтобы выполнить задачу. И я часто уже потом понимаю, что те или иные «заказы» можно было выполнить по-другому, лучше и совершеннее. На радио и ТВ, конечно, таких рамок нет, и у меня больше времени, чтобы привести текст, скажем так, в чувство.

– В Европе основной формой разговора со сцены о политике является кабаре. У нас же ни оформившейся политической сцены, ни политического искусства до последнего времени не было. Насколько ваш опыт с «Гражданином поэтом» укладывается в эту европейскую традицию?

– Не могу сказать, что мы сознательно целились в этот жанр, но, скажем, «Гражданина поэта» можно было называть политическим кабаре. Другое дело, что этой форме куда больше соответствует как раз «Господин хороший» – там стало больше музыки.

– И на «прогулке писателей», и на «Оккупай Абай» многие активисты говорили, что нынешней оппозиции не хватает своей культуры – своего рода контркультуры, в первую очередь культуры иронической. Оба ваши, Дмитрий, проекта явно в нее запишут, тем более что вы номинируетесь в Координационный совет оппозиции...

– Знаете, я вот не очень согласен с этим утверждением. У нас и так многовато клоунады на всех уровнях. Чувство юмора – хорошая вещь, но в КС я собираюсь быть предельно серьезен. Можно сколько угодно высмеивать режим, но для заявленной КС цели – первоочередных мерах по спасению страны – нужна позитивная программа. А позитивная программа предлагает уже определенный уровень серьезности, и лишний юмор только повредит.

– А как по-вашему, существует ли сегодня само понятие контркультуры – подобной, например, той, что существовала в эпоху конца 80-х?

– В самом слове контркультура мне слышится что-то антикультурное. Другое дело, что у протеста всегда появляется своя культура: посмотрите, в рядах нынешних оппозиционеров куда больше людей искусства, чем профессиональных политиков. Объяснение этому, мне кажется, простое: людям искусства совесть нужна профессионально. Иначе они просто писать и сочинять не смогут.