Анна Старобинец: «Фантастика — самая удобная упаковка»

Современная действительность так часто преподносит невероятные сюрпризы, что редкому писателю под силу угнаться за ней, используя лишь ресурсы собственного воображения. В новом сборнике «Икарова железа» Анне Старобинец удалось предложить читателям несколько удивительных, хоть и пугающих сценариев из наших дней и недалекого будущего. Писательница, которую называют «русским Стивеном Кингом» и «королевой русского хоррора», встретилась с корреспондентом «Известий».  

 — У вас есть два типа текстов: одни тяготеют к «чистой» фантастике, другие предельно аккуратно работают с реальностью. Как вы себя больше ощущаете —  фантастом или реалистом, использующий приемы из арсенала фантастики?

— Когда мне было лет пять, я любила каждый день представлять себя то кошечкой, то собачкой, то зайчиком. И каждый день бабушки, которые сидели на лавочке у подъезда, старательно угадывали, что я за животное. «Сегодня ты, конечно же, зайчик», — говорили они, и я обычно послушно кивала, даже если ощущала себя лисичкой. Однажды мне самой надоела эта игра и на их вопрос: «Ну, кто ты у нас сегодня, кошечка или собачка?» я ответила: «Сегодня я Аня Старобинец». Бабушки обиделись и больше меня ни о чем не спрашивали. Но я это не в обиду — и те бабушки из моего детства были прекрасные. 

Литературные критики в большинстве своем — умные и тонкие люди, которые в силу профессии вынуждены навешивать на писателей жанровые ярлыки. Я тоже была литературным критиком и тоже вешала ярлыки на других писателей. Но сама на себя я стараюсь ничего не навешивать.

Фантастика — это удобная упаковка, «коробочка», в которую я могу сложить свои сюжеты, мысли и чувства. Но лично я не фантаст и не реалистический писатель, а Аня Старобинец.

— Как вам прочно приросший титул «русского Стивена Кинга», вам нравятся его книги?

 — В целом — не позорно. Я уважаю Стивена Кинга и считаю, что он гораздо шире, чем «автор жанра хоррор» и даже шире, чем просто фантаст. Он написал много хлама, но и много по-настоящему талантливых вещей: «Мизери», «Мертвая зона», «Оно». Роман «Оно» — потрясающая книга о дружбе; в России она, к сожалению, испорчена отвратительным переводом, но таланта автора перевод не умаляет. Всякие там более поздние «Мобильники» мне совершенно не понравились. Зато последняя вещь Кинга — роман «11/22/63», про человека, который отправился в прошлое, чтобы предотвратить убийство Кеннеди, — прямо как в старые добрые времена. Всем рекомендую читать.

 — В рассказе «Поводырь» некие инопланетяне прикидываются креативным продюсером и режиссером и пробуют заказать герою сценарий про «положительный образ» пришельцев. Как складываются ваши отношения с кино?

— На самом деле в этом рассказе практически всё, кроме непосредственно финального превращения продюсеров в инопланетных пришельцев — правда. Это, конечно, собирательный образ, но, так или иначе, слова и повадки принадлежат вполне реальным людям кино, с которыми я имела дело. Иногда мне и впрямь кажется, что процесс создания современного русского кино и телесериалов — это процесс вторжения агрессивного инопланетного разума в родные пенаты.

К счастью, пока еще существуют и нормальные продюсеры-земляне. Наталья Мокрицкая — продюсер фильма «Страна хороших деточек» по моей детской книжке. Я написала сценарий, фильм должен выйти на экраны в этом году. Или наши нынешние телепродюсеры, для которых мы с моим мужем и соавтором Сашей Гарросом пишем сценарий многосерийного мистического триллера. Ну а если говорить серьезно — сейчас многие писатели уходят из литературы в кино, потому что заработать себе на жизнь книгами становится все менее и менее реально. Если ты не Акунин и не Маринина и у тебя нет гигантских тиражей, а ты, что называется, «имиджевый автор», твоя писательская деятельность неумолимо превращается в хобби. Вроде вязания крестиком или макраме. А вот кино кормит. Эта тенденция, возможно, окажется полезной для кино (появятся качественные сценарии), но она точно разрушительна для литературы.

— Современный мир в ваших рассказах подчеркнуто техногенен, и именно здесь таятся разные неприятные сюрпризы — ученые создают из человека насекомое, игровая приставка начинает играть ребенком. Откуда берутся подобные сюжеты?

— Новые технологии бурно вторгаются в нашу жизнь, и жизнь под их влиянием стремительно меняется. Неизбежно возникают мутации, которых мы не успеваем осознать и к которым не успеваем приспособиться. Можно, конечно, не задумываться на тему подобных мутаций, а видеть исключительно позитивные изменения, несущие миру красоту и удобство. Но, считаю, даже у самого позитивно настроенного и продвинутого пользователя тот же фейсбук или гугл-чат вызывают смутное беспокойство. Стандартные причины тревоги: «Большой Брат следит за тобой», «что-то с памятью моей стало», дефицит внимания, интернет-зависимость. Но это — страхи очевидные. Меня же интересуют страхи более глубинные. Мне нравится скрещивать традиционные фобии, тысячелетиями передающиеся из поколения в поколение, с новыми техногенными формами. Превращение человека во что-то иное; Чужой, который хитростью и коварством заманивает твоего ребенка в свое волшебное царство, — это всё древние страхи. Просто раньше они приходили из подвала средневекового замка, а теперь приходят из «Гугла».

— Вы часто представляете современную русскую литературу за границей. Есть ли у иностранцев интерес к нашим авторам, какова их реакция?

— Скажу страшное: на международных ярмарках русские писатели обычно держатся особняком и в контакт с иностранцами вступают редко. На встречи с русскими писателями обычно приходят другие русские писатели и некоторое количество русских читателей. По вечерам русские писатели пьют водку-виски-пиво и спорят о судьбах России. Это почти не шутка.

— Ваши книги стоят несколько особняком и от работ старшего поколения писателей, и от творчества ровесников — «новых реалистов»: Прилепина, Шаргунова и др. Есть ли у вас единомышленники или попутчики в современной русской литературе?

— Есть писатели, которые мне интересны и которых я уважаю: Андрей Рубанов, Мариам Петросян, Леонид Юзефович, Игорь Сахновский, Захар Прилепин. Но любой писатель в глубине души фрик, эгоист и считает себя уникальным. Литература — медленный и занудный, но всё же забег. В забеге попутчиков не бывает.

 — Над чем сейчас работаете?

— Пишу сценарий мистического сериала и параллельно — детский детектив. Это будет сборник историй, написанных по классическому детективному канону, но все действующие лица — животные. Думаю назвать его «Зверский детектив».