Показы документальных лент уже не первый год относятся к числу важнейших событий московского кинофестиваля. Им посвящены два специальных проекта, они есть и в других программах. Публики много на всех сеансах неигрового кино, а этот раз один из них даже показали в первом, самом большом зале «Октября».

«Соль земли» — фильм, сделанный одной знаменитостью о другой. О фотографе Себастьяно Сальгадо рассказывает Вим Вендерс — в соавторстве с сыном героя, Джулиано Рибейро Сальгадо. Точнее, Сальгадо рассказывает о себе сам. Он комментирует свои знаменитые фотосерии:«Другие Америки», «Сахель», «Рабочие», «Миграции и портреты»… Во многих из них ощутим интерес к экономической структуре мира. По настоянию отца(обаятельный старик тоже появляется в кадре) Сальгадо учился на экономиста и даже работал во Всемирной кофейной организации и Всемирном банке в Лондоне, но в 29 лет решил начать жизнь свободного художника, полную рисков и неопределенности. Образование не помешало художественному таланту: подзаголовок «Рабочих» — «К археологии индустриальной эпохи», а экономической самостоятельности фотографа можно только завидовать. Спустя шесть лет после начала фотокарьеры Сальгадо приняли в знаменитое агентство «Магнум», но в 1979-м он создает собственное агентство.

Популярности его черно-белых снимков не помешала даже дискуссия, начатая известным философом Сьюзан Сонтаг. Та оценила работы Сальгадо как эстетизирующие человеческое страдание — хотя барочная эстетика, определившая его мир, вся построена на такой эстетизации.

«Соль земли» — это не творческий отчет и не осанна. Фильм способен скорее разочаровать, показывая отчаявшегося на войнах фоторепортера. Сальгадо снимал человеческие трагедии в бывшей Югославии и в Руанде. После резни, устроенной сперва хуту над тутси, затем тутси над хуту, он перестал фотографировать. «Мы безжалостные, страшные животные, нет никого кровожаднее нас», — говорит Сальгадо с экрана. Депрессия, судя по всему, ослабела после возвращения на родину. Вместе с женой Сальгадо занялся отцовской фермой, восстановлением исчезнувшего из-за эрозии почвы леса. За десять лет они высадили два миллиона деревьев и основали национальный парк. А фотографировать он все-таки начал, снимает природу, человека в пейзаже.

Людям типа Сальгадо не понять тех, кто сутками сидит у экрана, не высовывая носа на улицу. Героям компьютерных битв посвящена лента «Сетевой торчок» израильтянок Хилла Медалиа и Шош Шлам. Они проникли в пекинский военный госпиталь, где профессор Тао пытается спасти подростков от игровой зависимости. Средствами семейной терапии лечат и их родителей — многие из них воспитывали детей с помощью силы и от врачей тоже ждут применения кулаков. Общение внутри семьи — одна из главных проблем в ситуациях, когда подростки неделями сидят у монитора. Боясь проиграть, некоторые надевают памперсы, лишь бы не отлучаться в туалет.

При съемках фильма режиссерам требовалась конспирация, в госпиталь они проникали инкогнито. Их коллегам везет больше — материал сам плывет в руки.

Создатели американского фильма «Пресловутый мистер Бут» Тони Гербер и Максим Поздоровкин (последний известен лентой о Pussy Riot) получили доступ к семейному архиву самого известного российского узника американских тюрем. Бывший военный переводчик в Африке Виктор Бут, владелец грузовой авиакомпании, был осужден в США по обвинению в терроризме, а фактически за поставки оружия в горячие точки планеты.

Сегодня многие ставят под сомнение роль Бута в мировой торговле, о которой с таким воодушевлением писали газеты, считая его скорее мелкой рыбой, сданной правосудию крупными акулами, которые сами не хотят оказаться в свете софитов. Один из персонажей ленты напоминает: арест Бута не привел к сокращению торговли оружием в мире. Понятно, что перед нами лишь перевозчик и посредник, а те, кто извлекает главную прибыль из торговли оружием, никогда не окажутся на его месте. Но после 11 сентября нужны были массмедийные страшилища, жертвы на алтарь правосудия.

Кажется, главная роль СМИ — сотворять кумиров с целью их последующего низвержения. Разоблачать знаменитостей — дело нехитрое, большинство из них подобны мыльным пузырям. Но случай велогонщика Лэнса Армстронга не укладывается в привычную схему звезд-однодневок. Он семь раз выигрывал «Тур де Франс» — уникальное достижение. Он вернулся в спорт, победив рак, был героем массмедиа, кумиром миллионов. Но когда удалось доказать, что Армстронг использовал запрещенные препараты (велогонщик долго и агрессивно защищался от обвинений), герой признал вину.

Драма Армстронга разворачивалась на глазах режиссера Алекса Гибни. Он сделал фильм об ангеле, павшем в ходе съемок. Так получилась «Ложь Армстронга».

Конечно, врать, глядя в камеру, предавать друзей и коллег по команде нехорошо. В борьбе с разоблачавшими его спортсменами Армстронг одно время побеждал, опираясь на свой авторитет, злоупотребление властью ему не готовы простить до сих пор. Но стоит признать: допингом в велоспорте в 80-90-е злоупотребляли все, сегодня разоблачения тоже не новость. Чего стоит борьба с разрешенными в обычной жизни препаратами, если речь о массовом явлении? Зачем лишать наград в ситуации, когда спортсмен на допинге выиграл у таких же принявших допинг атлетов? Международный союз велосипедистов UCI долгие годы прикрывал Армстронга. Тот сделал гонки популярными, благодаря ему к велоспорту потянулись спонсоры… Помощь, которую фонд Армстронга оказывал больным раком в мире, была важнее морали, оттаптывающейся на жертвах с чувством самоудовлетворения. Но помощь интересует публику меньше, чем новости. Здесь трудно не согласиться с Сальгадо.