Чувственный гедонизм ознаменовал конец европейского Средневековья

В истории есть периоды, которые уже сами по себе являются синонимом революции. В такие моменты кажется, что в воздухе витает нечто новое, некий первоэлемент, а обществом, по крайней мере его образованной частью, будто овладевает мучительный азарт, всеобъемлющая страсть, непреодолимое желание открытий и свершений. Вскоре под вопросом окажется всё, что ещё вчера воспринималось как высший закон и непреложная истина. Эпоха, которую сегодня принято называть Ренессансом, была как раз таким периодом. В то время никто и подумать не мог, что со Средневековьем покончено раз и навсегда.

Революции, даже в духовной жизни общества, происходят совсем по-другому! Чаще всего все начинается с критики существующих представлений о морали, хотя лидеры такого движения зачастую не представляет себе, что следует предложить в качестве новых идеалов. Конец Средневековья и начало Нового Времени – речь о периоде между XIV-XV веками – был ознаменован не тем, что, как принято сегодня считать, общество училось думать рационально, а тем, что именно в это время люди смогли избавиться от основных предрассудков античности.

«Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа»

В первые десятилетия итальянского Ренессанса преобладало близкое к анархизму состояние духа: общество уже ни во что не верило, но еще ничего не знало, и одновременно было воодушевлено мыслью о том, что пресная вода Средневековья, которую так долго вынужденно пили, посредством собственных усилий наполняется газом.

Вмешательство человека. Возможно, в этом словосочетании кроется ключ к пониманию всей эпохи Ренессанса. Её отличительной чертой стал не взгляд, устремленный к Богу (этот взгляд характеризовал средневековое общество), но, говоря упрощенно, интерес лишь к собственным желанием и потребностям. Словами образованной буржуазии, как Джованни Пико дела Мирандола в «Речи о достоинстве человека», Господь Бог, беседуя с Адамом, произносит следующее:

«Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие божественные»[1].

Ренессанс. Самообслуживание.

Перерождение человека по образу и подобию Господа Бога – главная идея эпохи Возрождения. Античные тексты и образцы помогли сформулировать этот идеал, и, читая о нем, человек непременно затаивал дыхание. Дело в том, что Ренессанс никогда не был «возрождением» Античности – ни в архитектуре, ни в изобразительном искусстве.

В эпоху Ренессанса лишь пользовались достижениями античных мыслителей, множество почерпнутых таким образом идей воплощались мастерами того времени в видоизмененной или свободной форме. Нельзя точно определить, когда началась эпоха Возрождения. Одни ученые считают, что главную роль в этом процессе сыграли падение Византии и захват Константинополя Османской империей (Link: http://www.welt.de/2615958)  в 1453 году (целью османских султанов были древние греческие и античные тексты). Другие исследователи полагают, что толчком к новой эпохе стали античные тексты, считавшиеся утраченными, но найденные на Пиренейском полуострове во времена Реконкисты.

Третья группа ученых придерживается мнения, что на начало новой эпохи сильнее всего повлияли Реформация и Открытие Америки (Link: http://www.welt.de/829257)  в 1492 году. Эти события изменили не только привычные географические знания, но и расширили границы сознания человека. С периодизацией Ренессанса дела обстоят как почти со всем в жизни: ответов не один и не два, их гораздо больше.

Гринблатт – лауреат Пулитцеровской премии

Блажены те, кто, несмотря ни на что, имеют мужество упрощать многогранное явление, заострив внимание лишь на одном аспекте. Стивен Гринблат – как раз один из них. Известный американский литературовед, посвятивший себя изучению творчества У. Шекспира, профессор, преподающий в Гарварде, написал книгу о переходном периоде от Средних Веков к Возрождению. В ней он претендует на то, чтобы объяснить нам, как началось Возрождение.

За эту книгу Гринблат получил не только Пулитцеровскую премию в этом году, но и национальную американскую книжную премию «Natinal Book Award» в 2011-м, а когда появился перевод на немецкий язык, то и в Германии рецензенты, очевидно, напуганные звучным именем автора, устроили ему благоговейные овации.

Там, где большинство историков и философов, говоря о целостной картине эпохи Возрождения, называют целый ряд имен и событий, Гринблат ограничивается лишь поэмой Лукреция «De rerum natura» («О природе вещей»), которое было найдено Поджо Флорентийским, гуманистом и папский секретарем, в Фульде (Гессен) в 1417 году. Текст стал широко известен благодаря рукописным копиям.

Лукреций не был центральной фигурой Возрождения

В поэме Лукреций изложил учение греческого философа-материалиста Эпикура: мир состоит из невидимых частиц, у Вселенной нет Создателя, всё живое – это результат многочисленных экспериментов, а все мировые религии – лишь суеверные заблуждения.

Гринблат по праву отмечает то влияние, которое поэма оказала на не очень фанатично верующих христиан в среде гуманистов: она повергла их в состояние радостного и одновременно жутковатого возбуждения, заставила смотреть на вещи критически. Но в стремлении подтвердить свой собственный тезис Гринблат все же перегибает палку.

Гете считал, что Вольтер олицетворяет собой Францию. С той же уверенностью можно утверждать, что Шекспир в свое время олицетворял Англию, но во времена Возрождения не было центральной фигуры, в творчестве которой отразилась бы вся эпоха: на это не претендуют ни Петрарка, ни Маккиавели, ни Рафаэль, ни Микеланджело – и уж точно не Лукреций или Поджо Флорентийский! Ренессанс подарил миру целый ряд гениев, и у каждого были неповторимые идеи.

Путешествие сквозь тысячелетия

По Гринблату же получается, что Лукрецию и Поджо Флорентийскому удалось переплюнуть других мастеров Возрождения. Переход от Средневековья к Новому времени таким образом не объяснишь. В целом, работа Гринблата похожа на удавшееся исследование в узкой области, после завершения которого автор вдруг застеснялся ограниченности в тематике (без всякой на то причины) и захотел скрыть характер своей работы за счет высокопарного названия «Как началась эпоха Возрождения» и некоторых экскурсов в позднюю Античность.

Если бы Гринблат ограничился лишь описанием того влияния, которое идеи Лукреция оказали на эпоху Ренессанса, то к его книге не было бы никаких претензий. Но вместо этого автор, когда не пишет о поэме Лукреция, пускается в стремительное путешествие сквозь столетия, непринужденно болтая о том о сем, забыв про несчастного читателя, у которого на этом пути нет ни одного указателя или дорожного знака.  

Порой кажется, что Гринблат применил учение Эпикура о беспорядочно движущихся в пространстве атомах к своей работе. Осмысленное построение текста всё же выглядит по-другому. Тому, кто хочет больше узнать об эпохе Ренессанса, следует обратиться к книге Якоба Буркхардта «Культура итальянского Ренессанса», написанной еще в 1860 году. Некоторые читатели могут счесть этот труд древним, тогда им стоит прочесть работу Питера Берка «Европейский Ренессанс». Ни один из вышеназванных авторов не получил Пулитцеровской премии, но это и не обязательно, как показывает нам пример господина Гринблата.