Грязные книги

Джон Макинтайр

Грязные книги

История издателя, посвятившего жизнь борьбе с цензурой

Ричард Сивер. В нежный сумеречный час. Париж 50-х, Нью-Йорк 60-х: воспоминания о золотом веке книгоиздания. – «Фаррар, Строс энд Жиру». – 457 стр.

The Tender Hour of Twilight:Paris in the ’50s,New York in the ’60s: A Memoir of Publishing’s Golden Age, By Richard Seaver, - Farrar, Straus and Giroux, 457 pp.

Имя Ричарда Сивера (1926-2009), скорее всего, неизвестно рядовому читателю, а ведь он, с его талантом распознавать новые оригинальные голоса, сыграл большую роль в судьбе американской литературы середины ХХ века. Сивер основал «Мерлин», недолговечный, но влиятельный авангардистский журнал, выходивший в Париже 1950-х. Влиятельность этого журнала главным образом обязана тому обстоятельству, что здесь Сивер публиковал ранние произведения Сэмюэля Беккета и Эжена Ионеско, французского драматурга румынского происхождения, чьи пьесы сам перевел на английский. Впоследствии Сивер стал старшим редактором в нью-йоркском издательстве «Гроув-пресс» Барни Россета -  в пору исторических цензурных баталий, начавшихся с судебного преследования «Леди Чаттерли» в 1959 году[1]. И вот теперь вышла написанная им летопись той эпохи – книга «В нежный сумеречный час», которую его вдова Джаннет Сивер составила из 900-страничной рукописи, найденной в архиве покойного мужа. Летопись живо и увлекательно описывает события того времени, что особенно ценно в отсутствие мемуаров скончавшегося в феврале этого года Россета.

В 1952 году Сивер, за плечами у которого были университет Северной Каролины и недолгая служба в ВМС, оказался в Париже, имея немалые литературные амбиции и никаких связей в издательском мире. Это его никоим образом не смутило, и вместе с группой начинающих писателей он основал англоязычный журнал «Мерлин». Несмотря на блестящее редакторское чутье и немалый авторитет среди литературных «тяжеловесов» той поры, Сивер в этой книге выступает скорее как скромный наблюдатель. Он рисует беспристрастные портреты многих современников - вроде ирландского поэта Брендана Бихана, который с первой же их встречи повел себя как отъявленный нахал, бесцеремонно вселившись в парижскую квартиру Сивера и проведя там несколько дней в надежде завоевать расположение Сэмюэля Беккета.

История взаимоотношений  Сивера с коллегой-основателем «Мерлина» Алексом Троки покажется до боли знакомой всякому, кому довелось воочию наблюдать за страданиями слабовольного наркомана. С Трокки, одаренным и весьма предприимчивым молодым писателем, Сивер познакомился в Париже. Спустя несколько лет, уже в Нью-Йорке, где Трокки по рекомендации Сивера заключил с «Гроув-пресс» договор на роман, их дружба постепенно расстроилась из-за того, что Трокки вечно клянчил деньги на наркотики.  В конце концов, неудавшийся романист сбежал, прихватив несколько рубашек и пиджаков из гардероба Джорджа Плимтона[2], и дал деру в Канаду, где познакомился с Леонардом Коэном, больше известном тогда как поэт и прозаик, нежели чем бард...

Один из самых увлекательных сюжетов книги – рассказ о том, с каким упорством Сивер охотился за произведениями Беккета, изданными за океаном: ведь в то время на получение сведений о малотиражных книгах, вышедших в безвестных издательствах, требовалось потратить долгие недели неустанных хождений по книжным лавкам, а не несколько минут за компьютером, как сегодня. В воспоминаниях Сивера ирландский писатель предстает как обаятельный педант, который в то же время заставлял робеть перед ним. «Долгие годы я обращался к нему «мистер Беккет», вспоминает Сивер-- и его можно понять. Уже их первая встреча, задавшая тон дальнейшим отношениям, многих бы на его месте повергла в благоговейный трепет. Однажды дождливым вечером Сивер и его коллеги из «Мерлина» сидели у него дома, как вдруг раздался стук в дверь: на пороге стоял Беккет в насквозь промокших плаще и шляпе и держал в руках рукопись романа «Уотт» - сокровище, которое Сиверу никак не удавалось разыскать[3]. Перекинувшись с хозяином парой слов и отвергнув его приглашение присоединиться к застолью, Беккет отдал папку и растворился во мраке. Ошарашенные внезапным подарком судьбы, сотрудники «Мерлина» провели остаток ночи за бутылкой и чтением вслух отрывков из романа... 

Наиболее значимый вклад в американскую литературную историю Сивер сделал в период работы в «Гроув-пресс». Владелец «Гроув-пресс» Гроссет всегда оставался белой вороной книгоиздательского бизнеса: обладая недюжинной энергией и твердыми принципами, он больше заботился об издании произведений, отвечавших его бунтарской этике, чем извлечении прибыли из своего предприятия. Россет не мог найти себе редактора лучше, чем Сивер, который тоже не боялся рисковать: такой специалист был ценнейшим активом издателя, стремящегося подорвать замшелые устои литературной цензуры. Сивер детально описывает стратегию, взятую на вооружение Россетом в ходе многочисленных судебных тяжб в связи с публикацией в США «Леди Чаттерли», а также все издержки, понесенные издательством – как финансовые, так и психологические...

Эта книга – бесценная хроника эпохи, за которую американский литературный и книгоиздательский пейзаж существенным образом изменился.  В 1972 году комедийный актер Джордж Карлин обнародовал свой скандальный список «Семи слов, которые нельзя произносить с телеэкрана», но писатели давно уже свободно употребляли эти слова в своих книгах – в том числе благодаря усилиям таких подвижников, как Ричард Сивер.

The Tender Hour of Twilight:Parisin the ’50s,New Yorkin the ’60s: A Memoir of Publishing’s Golden Age, By Richard Seaver, Farrar, Straus and Giroux, 457 pp. 

Перевел с английского Олег Алякринский