Когда Америка встретилась с Оскаром

Примерно в 1880 г., вслед за ставшими хитами по обе стороны Атлантического океана операми «Корабль Ее Величества “Фартук”» и «Пензанские пираты», Гильберт и Салливан решили сделать пародию на английских эстетов, небольшую, но влиятельную группу художников и писателей, пропагандировавших формулу «искусство ради искусства». Эти деятели причудливо одевались, носили цветы, пытались приукрасить окружающую их действительность и настаивали, чтобы все делали то же самое. Одним словом, они были легкими жертвами.

Премьера комической оперы Гильберта и Салливана «Терпение» состоялась в 1881 г. в Лондоне и прошла с шумным успехом: публику очень забавляли чрезмерно пышные, длинноволосые карикатурные фигуры, украшенные лилиями и подсолнухами. Но когда спектакль решили отвезти в США, продюсер Ричард Д’Ойли Карт столкнулся с проблемой: в Америке не было денди, по крайней мере, «правильных».  Сатире необходим узнаваемый объект, в противном случае шутку никто не поймет. Д’Ойли Карт решил, что, раз в Америке нет подходящего причудливого художника, необходимо привезти такого. Он нашел 27-летнего выпускника Оксфорда, выпустившего к тому времени всего одну книгу стихов, но уже успевшего стать объектом карикатур сатирического журнала «Панч» - идеально олицетворяющего героя «Терпения». Д’Ойли Карт предложил этому блестящему юноше отправиться в поездку по Америке, фактически сопровождая высмеивавшую его оперу. Молодой человек, одновременно амбициозный и находившийся в то время в стесненных обстоятельствах, согласился. Вот почему произошло так, что Оскар Уайльд провел год в Америке, читая лекции об эстетике.

Эта история могла бы послужить сюжетом для очередной оперы Гильберта и Салливана, но вместо этого легла в основу потрясающе интересного биографического исследования Роя Морриса-младшего «Описывая собственную гениальность». Моррис приглашает читателя в путешествие, которое начинается с широко освещенного в прессе прибытия Уайльда в Нью-Йорк в январе 1882 года («Мне нечего описывать в декларации, кроме собственного гения», - заявил Уайльд таможенным служащим), которое  длится 260 дней, охватывает 15 тысяч миль и включает 140 лекций практически во всех штатах страны. С лекциями преимущественно об Английском Возрождении (общее название для романтизма и эстетизма XIX в.) и в меньшей степени об изобразительных искусствах он побывал в больших и маленьких городах, оперных залах и частных домах, ресторанах высшего класса и на серебряных рудниках. В это время он познакомился с Генри Джеймсом и Уолтом Уитменом, Джефферсоном Дэвисом и Улиссом С. Грантом.

Поездка оказалась нелегкой для Уайльда.  В Бостоне его лекции были прерваны «шумной группой из 60 студентов Гарварда, которые прошли по центральному проходу аудитории, в костюмах, похожих на одежду Уайльда, и украшенные подсолнухами». Благодаря собственному остроумию и хладнокровию, Уайльду удалось одержать верх в этом столкновении «по праву завоевателя и джентльмена в лучшем значении этого слова», как заметил один из очевидцев. Если бы все ссоры заканчивались так! А в Хьюстоне он встретил настолько грубый прием, что местная газета даже бранила горожан за «умаление заслуг человека, чьи идеи об искусстве столь высоко превозносились молодежью, и кто был бесконечно далек от того глупого образа Дон Кихота от искусства, с которым так любило связывать его общественное мнение».

Моррис не просто беспристрастный историк, в душе он настоящий рассказчик. В книге «Описывая собственную гениальность» столько забавных сюжетов из XIX в., что создается ощущение, что слушаешь рассказы современного Твена (если не самого Твена). Книга полна лирических отступлений, рисующих красочную картину жизни американцев того времени и их историй. Один из первых разделов посвящен пожару, который произошел в Чикаго еще за десять лет до приезда Уайльда, здесь объясняется, какую архитектуру он увидел в городе. Моррис описывает нескольких подозреваемых: миссис О’Лири и ее печальную корову, пьяных ирландцев, прокравшихся в сарай, чтобы украсть немного молока, трех мальчишек, решивших натравить своего бультерьера на крыс в сарае О’Лири, группу неизвестных карточных игроков и еще толпу революционеров, неизвестных, недовольных и предполагаемых поджигателей. По одной из версий, сарай загорелся случайно и спровоцировал небывалый рост пешеходного движения – что звучит настолько же вероятно, насколько и все остальные предположения о возможных причинах пожара.

Но больше всего Морриса интересует история Уайльда, история, которая заканчивается его отъездом из Нью-Йорка 27 декабря без какой-либо шумихи. «Это был разительный контраст по сравнению с его широко освещавшимся приездом чуть менее года назад», - пишет Моррис о том эпизоде жизни Уайльда, который биограф Ричард Эллман  называл «одной из самых устойчивых атак материалистической вульгарности, какую только доводилось видеть Америке». В Англию Уайльд вернулся даже более самоуверенным и, быть может, мудрым, своим возвращением как бы говоря, что «Оскара первого периода больше не существует». Вскоре он женится, серьезнее станет относиться к своему писательскому поприщу и докажет самому себе, что он не просто комик на эстраде.

Моррис не первый, кто обращается к этой истории. Он ссылается на биографию, написанную Эллманом в 1986 г., в которой 61 страница отводится описанию путешествия Уайльда в Америку и на рассказывающее эту же историю на 462 страницах работу Ллойда Льюиса и Генри Смита «Оскар Уайльд открывает Америку» (1936). Говоря, что его произведение призвано только привлечь внимание к мелочам, Моррис преуменьшает собственную значимость. Пожалуй, самым удивительным открытием автора стал тот факт, что путешествие Уайльда принесло пользу, потому что «последовательно шокировало, развлекло и просветило тысячи американцев, переживавших потрясения гражданской войны, ровно тогда, когда все это было им необходимо». Уайльд хотел рассказать американцам о красоте - и рассказал в том остроумном и интеллигентом стиле, который разоружил публику, ожидавшую увидеть романтического клоуна.

Преуспел в своем начинании и Д‘Ойли Карт: «Терпение» прошло с шумным успехом, затмив даже результаты премьерных показов «Корабля Ее Величества».

Перевод Елизаветы Тимофеевой, студентки ГУ ВШЭ, проходившей практику в MoReBo