Летучий шотландец, наемник-патриот

Летучий шотландец, наемник-патриот

 

Завершено полное издание дневников одного из сподвижников Петра I, русского генерала и контр-адмирала шотландского происхождения Патрика Гордона. Шестой том пришлось ждать почти 20 лет, он завершил панораму бурного столетия, определившего географию и нравы не только Нового времени, но во многом и наших дней.

 

Вряд ли в европейской истории XVIII века есть дневники, сравнимые с дневниками Патрика Гордона (1635 – 1699). Во-первых, по охвату времени – шотландский офицер-наемник из старинного рода Гордонов оф Хэддо и Охлухрис, восходящего к XIV веку, вел их с середины века по 1698 год. Во-вторых, по охвату места – недоучившийся в иезуитском колледже в Восточной Пруссии (иезуитов ему долго припоминали недоброжелатели) Гордон во время Северной войны служил у шведов, затем у поляков, затем вновь у шведов, и снова у поляков. Каждый раз, попадая в плен, он менял работодателя - карьере это не мешало, Гордон получил капитанскую должность в польской армии, командовал двойной ротой драгун. В дневниках есть сведения о Великобритании и Нидерландах, шведских и германских владениях, и даже венгерском графстве Сепеш (ныне словацкий Сипш).

И, наконец, охват событий – в России Гордон участвовал в подавления Медного бунта в Москве в 1662-м, в Крымских и Азовских походах, командовал Бутырским полком, едва ли не лучшим в ту пору, сыграл важнейшую роль в воцарении Петра. Будучи старшим среди иноземных офицеров, 5 сентября 1690 года он привел их в Троице-Сергиев монастырь и тем определил поражение царицы Софьи. Гордон первым назвал гвардией «потешные войска» Петра, Преображенский и Семеновский полки. Петр полюбил его и первым из иностранных домов в Москве выбрал для визита дом Гордона; царь присутствовал и при кончине генерала, закрыв покойному глаза.

На русскую службу его приняли в 1661-м, после того как Гордон принял участие в русско-польской войне в 1654 – 1667 г., в волынском походе 1660 года и чудновской битве на стороне поляков. Наемники тогда стремились в воинственное восточное царство, их не надо было вербовать – например, в 1667 году два полковника, Шульц и Олефель, были готовы ехать со своими офицерами в Россию безо всякого приглашения со стороны московских работодателей.

Поначалу ощущение от России было странное. Боярин Илья Милославский, тесть царя и начальник Иноземного приказа, сразу устроил испытание на умение управляться пикой и мушкетом. Гордон посчитал, что это дело скорее слуги, задача офицера - руководить. С заданием справился, но первой реакцией было желание быстрее уехать из страны, где раздражала и необходимость давать взятку дьяку, чтобы получить жалованье, и что само жалованье платили медной монетой, она была в 4, а то и в 15 раз дешевле серебряной. А московиты!? «Вельможи взирают на иностранцев едва ли как на христиан, а плебеи – как на сущих язычников (…) люди угрюмы, алчны, скаредны, вероломны, лживы, высокомерны и деспотичны – когда имеют власть, под властью же – смиренны и даже раболепны, неряшливы и подлы, однако при это кичливы и мнят себя выше всех прочих народов». Понятно, почему этот пассаж в прежних переводах либо опускался, либо печатался в сокращении, причем не только в русских изданиях.

Со временем притерпелось. Гордона оценили, в 1666-м его отправили с миссией в Лондон – так наемникам доверяли нечасто. Гордон вез послание Алексея Михайловича, вернулся с письмом Карла II, правда, траты на поездку, которую он профинансировал сам, полностью возместили лишь 14 лет спустя. В 1686 году, проездом в отпуск в Шотландию, он вновь в Лондоне, рассылает местным вельможам по 40 горностаев и икру, ищет для России инженеров младшего звания, фейерверкеров и минеров. Позднее король Яков II решил назначить Гордона посланником в Москве, но встретил там отказ – негоже, дескать, генерал-лейтенанту русской службы представлять англичан.

Тем не менее во многом благодаря Гордону свершилось то, что безуспешно пытались осуществить германский император и польский король и даже Папа Римский – после его челобитной 1684 года в Московии появился католический храм.

Один из завершающих шеститомное издание материалов – родословная. Российская ветвь Гордонов по мужской линии пресеклась, в самой Шотландии остались лишь графы и маркизы Эбердин. Со временем затерялась и могила Гордона (ей, как и могиле другого сподвижника Петра, Лефорта, посвящена целая книга).

Не все англоязычные тетради Гордона разысканы, как минимум один том утерян (неизвестно, сколько всего этих томов было), но все дошедшие, хранящиеся сегодня в Военно-историческом архиве, наконец-то изданы полностью после 20 с лишним лет работы, так, например, на подготовку лишь четвертого тома потребовалось почти три года. Первый же перевод на русский сделали еще в конце 1830-х по указанию Николая I (перевод сохранился частично), тогда в Петербурге вышло и немецкое издание, а вскоре в Абердине фрагменты дневников на английском. Уже в XIX веке историки видели в этих записях важнейший источник сведений, ценили их за уникальность и точность деталей.

Потребовалось более полутора столетий, чтобы дождаться научного перевода, одновременно с русским изданием историк Дмитрий Федосов выпускал дневники в Шотландии на языке оригинала. У нас дневники дополнены впервые переведенными на русский письмами – у Гордона было много корреспондентов, жизнь без социальных сетей оставляла время на переписку. Лишь 15 марта 1667 года он отправил 18 писем в Россию, Шотландию и Лифляндию, среди адресатов были жители Брюгге, Варшавы, Данцига и Магдебурга.

Впервые публикуются письма Гордона к невесте, 15-летней Катарине Бокховен. Для свадьбы требовалось благословение отца, тот в это время находился в польском плену. Гордон приложил немало сил для освобождения будущего тестя, даже заручился соответствующей просьбой английского короля к его польскому коллеге; хлопоты были не напрасны.

В последний год жизни Гордон записей не вел – или не успел их оформить? Ранние тетради создавались позже описываемых событий. В оригинале, пишет Федосов, оставлены пропуски для возможных дополнений. Поздняя редактура придала тексту глубину, обработанные записи интереснее «живых». Русские страницы здесь важны не только количеством. Большинство авторов записок о России той поры, как член голландского посольства Николаас Витсен, путешествовали лишь несколько месяцев. И если иной сторонний наблюдатель не успевает преодолеть первую эмоцию отторжения, то ставший «своим Гордон» звучит взвешенно и убедительно. Может, это и есть «стокгольмский синдром», но здесь он с явным шотландским акцентом.

 

Прежние тома - Гордон П. Дневник 1635–1659. М., 2000; Дневник 1659–1667. М., 2002; Дневник 1677–1678. М., 2005; Дневник 1684–1689. М., 2009; Дневник 1690–1695. М., 2014.

Это расширенная версия статьи, опубликованной Ъ.

Время публикации на сайте:

13.06.18

Рецензия на книгу

Дневник 1696-1698. Кн. 6.

Вечные Новости


Афиша Выход


Афиша Встречи

 

 

Подписка