Валентин Серов
Москва, Третьяковская галерея, до 24.1.16
Расположившаяся на трех уровнях выставка — одна из крупнейших ретроспектив Серова за последнее столетие. К 150‑летию художника отобрали работы из 18 российских и пяти зарубежных музеев, а также частных коллекций.
На Крымском валу показывают множество архивных материалов и фотографий, а также скульптуру и образцы монументального искусства. Есть и книжные иллюстрации - к произведения Пушкина, Лермонтова, к басням Крылова.
Как отмечал А.А. Сидоров в своей книге "Рисунок русских мастеров", "О Серове-иллюстраторе писали неоднократно. В ту эпоху — от второй половины 90-х годов XIX века до года смерти художника,— когда исполнялись композиции к Крылову, русская иллюстрация как таковая, как самостоятельная область графики, переживала особый период. О нем говорили, подчеркивая торжество новых принципов фотомеханической репродукции, с одной стороны, особого «стиля», условно-декоративною,— с другой. Здесь, в истории русского рисунка, нам можно коснуться всего этого лишь вкратце. В том. что касается Серова, следует с самого начала сказать, что принцип его иллюстрирования — внекнижен. Серов—один из первых и лучших русских представителей станковой графики. Произведенный в не столь давнее время опыт использования рисунков Серова к крыловским басням в виде иллюстраций к печатному тексту показал это «от обратного»: рисунки Серова обладают совсем особенным качеством, воспринимаются как самостоятельные, имеющие законченность в себе; это — реалистические образы животного мира, настолько впитавшие в себя басенное содержание, что они почти не нуждаются ни в подписях, ни в комментариях, ни в соседстве с текстом, которое часто бывает необходимым для иллюстрации среднего качества, порой — убийственным для иллюстрации слабой. Иллюстрации Серова к басням Крылова подлинно «эпичны». Серов создает свой мир животных на равных правах с баснями Эзопа и Федра, Лафонтена и Крылова."
Но главное место на выставке в Третьяковке занимают, конечно же, живопись и графика — пейзажи, театральные эскизы и в первую очередь портреты, которые Серову заказывали в большом количестве. Есть среди них и шуточные — например, карикатуры на друзей и автошаржи, включая воображаемые двойные портреты Дягилева и Нувеля, а также Серова с Бакстом 1901 года, где приятели изображены в будущем 1916‑м. Выставлен и незавершенный портрет Льва Самойловича начала 1900‑х, еще раз напоминающий, что Серов не умел льстить моделям: Бакст предстает здесь светским львом, франтоватым и блестящим.
Зато любимые модели Серов мог рисовать бесконечно: в Третьяковке показывают портреты Иды Рубинштейн, столь восхитившей художника в парижской «Клеопатре», поставленной антрепризой Дягилева; также можно увидеть почти десяток портретов Генриетты Леопольдовны Гиршман (1885–1970), жены известного мецената Владимира Гиршмана.
В вышедшем по случаю выставки спецвыпуске журнала «Третьяковская галерея» опубликована переписка Ильи Зильберштейна с серовской моделью, датированная 1960‑ми годами; после революции та жила во Франции. Большой же выставочный каталог содержит подробные описания всех экспонатов выставки, статьи о разных аспектах творчества Серова, а также письма его вдовы к Игорю Грабарю 1913 года, когда тот работал над монографией о художнике.
