Триптих. Три этюда о Френсисе Бэконе

Колонка редактора

Из всех выпусков совместной программы AdMarginem и Центра современной культуры «Гараж» этот – может и не самый умный, но точно самый красивый (в плане оформления; имеют ли к красоте отношение картины Фрэнсиса Бэкона – это вопрос дискуссионный) и самый заманчивый (потому что про Ролана Барта, фотографию и современное искусство вообще на русском языке напечатано уже множество слов, а вот конкретно про Бэкона довольно мало). Английский писатель Джон Литтелл, чью книгу «Чечня. Год третий», MoReBo уже рецензировал, демонстрирует, что он есть интеллектуал на все руки и помимо истории холокоста и борьбы мусульманских народов против нынешних тиранов понимает толк также в живописи. Фрэнсисом Бэконом он явно очень увлечен, хорошо знает его картины и старается проникнуть в суть этих работ, я бы даже сказал, в их внутреннюю жизнь, что требует заметного умственного усилия, потому как художник очевидно не прост – и очевидно же не пуст. Надо заметить, что на страшноватом и ранящем Бэконе (думаю, самом ранящем из художников последнего условно полувека, от действия его картин как-то не скрыться - не загородиться, даже если взгляд невовлеченный) даже в России с распространенными здесь странными, трудно объяснимыми своехарактерными возррениями на искусство и суждениями о нем сходятся оценки и поклонников исключительно всего нового - радикального, и больших традиционалистов (но, конечно, не любителей Шилова): все у вас барахло, одинаково говорят одни другим, только вот Бэкон – тот да, чего-то стоит.

Триптих 1944-го года «Три этюда фигур в ногах распятия» объединяет и части «Триптиха» Литтелла – так или иначе части триптиха Бэкона возникают в каждой из частей книги в рассуждении писателя. Первая часть написана как бы «по итогам» встреч Литтелла с сотрудницей мадридского музея Прадо Мануэлой Мене Маркес, которая дружила с Бэконом – и часто запускала даже в одиночестве побродить по музею, когда официально он был закрыт. Для Бэкона важнейшими художниками были Веласкес и Гойя. Обсуждается внутренняя перекличка Бэкона с абстрактным экспрессионизмом (главным образом с Ротко), мотивы из «Менин» Веласкеса и многое другое, с общей целью – попытаться очертить «грамматику и синтаксис» его картин.

Второй этюд – собственно, о том же, теперь собственное продолжение Литтела: о ртах, ранах, головах, глазах, зонтах, фигурах в тех или иных позах и их отражениях, которые, перекликаясь друг с другом, переходят у Бэкона из работы в работу, оставаясь, как водится, и существенно теми же, и становясь при этом всякий раз иными. То ли для стилистического изящества – чтобы перекликалось с названием книги, – то ли в силу определенной «триадности» мысли анализирует Литтелл в первую очередь триптихи Бэкона, отдельным работам уделяет меньше внимания.

Наконец, третий этюд – о том, что следует понимать под подлинностью образа – в живописи вообще, в живописи, существующей после возникновения фотографии, наконец, собственно у Бэкона.

Литтелл понимает, что изображать из себя искусствоведа, не являясь им, не стоит. Его этюды, безусловно, вольные эссе, приличные перу влюбленного знатока, но все же дилетанта, однако они демонстрируют очень неплохое знакомство с понятийным арсеналом, языком, методами, базовыми текстами постсовременного искусствоведения. И цитаты и темы вроде бы то и дело совершают всякие постструктуралистские подмигивания, однако сам характер рассуждения тут решительно классический: подлинность образа и некую истину произведения, а то и вообще живописи, автор пытается уловить и зафиксировать в суждении вполне себе на полном серьезе.

Несмотря на это обстоятельство, книга не только интересная, но и как-то очевидно модная. Именно такую следует по прочтении положить на журнальный столик (ну, если вы живете не по хардкору, и что-то подобное у вас имеется) и тем самым не без оснований демонстрировать, какой вы продвинутый.

Кстати, это редкий случай, когда издателям хватило вкуса – и уважения к читателю – чтобы одни и те же иллюстрации опубликовать по несколько раз – там, где мысль автора к ним возвращается. И не надо всякий раз теребить страницы, отыскивая, где же это было.

Иллюстраций много и качество печати весьма высокое.