Кодзи Вакамацу: «Меня не интересует результат, достигнутый путем компромисса»

Позавчера в Токио был насмерть сбит машиной японский классик Кодзи Вакамацу. Режиссеру было 76 лет, но возраст не помешал ему представить в уходящем году три картины: «Печальный отель Кайен», «Тысячелетнее восхищение» и «Мисима: Финальная глава». Об этом фильме с автором в Канне поговорила Мария Кувшинова. Сегодня мы публикуем это интервью, вспоминая автора, снявшего за пятьдесят лет работы около ста фильмов.

— Почему вы решили снять фильм про Мисиму?

— У меня в «Объединенной Красной Армии» (2007) в начале есть сцена, в которой люди маршируют через страшную метель. Я снял эпизод и стал думать, откуда в них эта страсть к самопожертвованию? Сам я в молодости был леваком, но я вдруг понял, что были такие же ребята, только правые. Они ничем от нас не отличались — разве что были нашими злейшими врагами. Тогда я решил сделать фильм об Обществе щита. О нем почти никто не знает, даже в Японии, но я подумал, что если уделить основное внимание Мисиме, то фильм посмотрит больше народу.

— В фильме есть реальная хроника революционных событий 1960-х — 1970-х. Вы принимали участие в протестах?

— В то время я уже был режиссером, снимал. Но иногда отвлекался от камеры, чтобы швырнуть булыжник в полицейского. Приходилось убегать, прятаться в каких-то лавочках. Вообще, весело было. Я дружил с целой компанией таких же парней, и есликто-то собирался на демонстрацию, с ним сразу шло человек сто.

— Что вы в те годы думали о Мисиме?

— Это был враг.

— Читали его книги?

— Некоторые читал, «Шум прибоя» (1954) например, пару других. Но если бы меня друзья застукали с такой книжкой, мне бы пришлось несладко.

— Как вы выбирали актера на заглавную роль?

— Арата, который сыграл Мисиму, снимался в «Объединенной Красной Армии» — как и многие другие актеры. Мне показалось, что это интересно — одни и те же люди сыграют в кино и левых радикалов, и правых. Противоположности смыкаются. Прошло более сорока лет, но в этом смысле ничего не изменилось.

— На фотографиях Мисима качок, бодибилдер, а у вас он довольно субтильный…

— Я не в первый раз слышу эту претензию. Понимаете, настоящий-то Мисима умер. И мы не пытаемся воспроизвести его образ во всех деталях. Невозможно воссоздать то, что было сорок лет назад: ведь и города изменились до неузнаваемости. Главное — его дух и дела. Его мускулатура — дело десятое.

— В Японии еще жив миф о Мисиме?

— Молодежь в массе своей о нем никогда не слышала. Есть люди, которые любят читать — они знают. Большинство из тех, кто принимал участие в съемках — актеры и группа — родились уже после его смерти, и им пришлось объяснять. Не думаю, что оничто-то читали раньше, только во время подготовки к съемкам.

— Вы принципиально снимаете малобюджетное кино или у вас нет выбора?

— Один раз я потратил несколько сотен миллионов йен и сделал фильм в Париже, с очень известными в Японии актерами [в фильме сыграл Такеши Китано — примеч. ред.]. Это была самая глупая затея в моей жизни. Лучше снимать в десять раз дешевле, но только то, что хочется.

Когда пошли слухи, что я интересуюсь Мисимой, на меня вышел человек, который предложил очень много денег. Но подобное предложение в любом случае предполагает компромисс — всегда же есть какие-то условия. Когда я делал «Объединенную красную армию», была ровно такая же история: инвестор предлагал мне бюджет, но попытался навязать свою музыку. Поэтому я отвергаю предложения на миллионы йен. Меня не интересует результат, достигнутый путем компромисса.

Нужно, конечно, соблюдать какой-то минимальный уровень в плане производства. Но мы, например, не закармливаем группу на площадке — съели порцию риса и хорошо. Если много жрать, можно умереть от диабета.

— Кстати, о музыке. В конце «Мисимы» звучит очень странная современная песня…

— Это группа, вокалистка которой — племянница Пола Маккартни. Нам эта песня досталась бесплатно, а человек, который ее принес, помог сделать саундтрек к «Червяку» (2010), поэтому я себя чувствовал обязанным. Решил поставить песню в самый конец, потому что, честно говоря, мне музыка на финальных титрах вообще не кажется чем-то важным.

— Раньше в ваших фильмах было больше жестокости, а в «Мисиме» даже сцена резни толком не показана. Почему?

— Я не очень верю японской прессе и критикам, мой взгляд обращен в Европу, в Канны, например. И я подумал, что если будет слишком много крови, фильм сюда не возьмут. Для этой картины насилие не так важно.

— Почему не верите японской критике?

— Потому что они идиоты. Сейчас в Японии в основном снимают фильмы, где главными героями являются собачки или кошечки. Или какие-нибудь слезовыжималки про людей, которым несколько дней жить осталось. Бедным критикам приходится все это смотреть, в результате у них мозги уже не в том состоянии, чтобы понимать кино про Красную армию или Мисиму.