Заголовок оригинальной статьи: "Американский исследователь: «Калевала» была для финнов «пропуском в большие народы», но в ней есть и «колониальные черты»". Подзаголовок: "Финский профессор: В России даже говорят о «культурной краже»".

Финская культура привлекла внимание американского исследователя Тимоти Кука (Timothy J. Cook). Он хочет понять, из чего сделаны финны. Ответы исследователь, конечно же, ищет в «Калевале».

Задумав написать диссертацию об эпосах, Тимоти Кук год изучал финский национальный эпос в Университете Восточной Финляндии в 2017/2018 учебном году. Сейчас исследователь пишет диссертацию в американском Университете Небраски-Линкольна. Он рассматривает финский эпос в одном ряду с «Божественной комедией» Данте, написанной в XIV веке.

Тимоти Кук делится четырьмя наблюдениями о «Калевале». Исследователь рассуждает о том, была ли финская культура построена на украденных понятиях.

Наблюдения Кука прокомментировала профессор фольклористики Хельсинкского университета Лотте Таркка (Lotte Tarkka). Она указывает, что эти рассуждения не новы, и напоминает, что эпос не знает государственных границ.

1.  «Калевала» была для финнов пропуском в «большие народы»

Когда в маленьком народе просыпается желание стать независимым, вскоре возникает вопрос, как это можно сделать. В XIX веке во многих уголках Европы начали задумываться о том, как можно стать чем-то иным, нежели частью большой империи. Можно было бы отождествить себя со своим языком, местом проживания и историей, даже создать свое небольшое государство.

«Многие жаждут независимости, но как же ее можно обрести? Как сказать миру, что мы заслуживаем независимости?» — задумывается Тимоти Кук.

В случае финнов ответом была «Калевала», первую версию которой Элиас Лённрот (1802-1884) опубликовал в 1835 году, и вторую — в 1849 году. Последняя версия больше и известнее. Со времени ее публикации прошло уже 170 лет.

«Обретя „Калевалу", финны смогли ссылаться на нее и говорить, что это их эпос».

Лотте Таркка (профессор, Финляндия):

«Тимоти Кук представляет взгляды, широко распространенные среди исследователей. „Калевала" стала частью мировой литературы и легла в основу финской культуры еще в 1830-е годы.

Сейчас исследователи подчеркивают, что по происхождению весь этот „проект" можно считать европейским — эпос базируется на европейских письменных произведениях и идеологии того времени.

Особенность „Калевалы" заключается в том, что мы в достаточной мере находимся „на периферии", благодаря чему старые традиции рунических песен смогли успешно сохраниться. Интеллигенция, в свою очередь, смогла собрать эти песни в эпос в начале XIX века. Эта „встреча" могла произойти лишь однажды — и она была очень хорошо задокументирована в наших архивах».

2. Родина «Калевалы» — не Финляндия

Элиас Лённрот собрал самые значимые элементы «Калевалы» на территории русской Карелии — в основном на территории Беломорской Карелии. Те же темы и похожие рунические песни можно найти у всех прибалтийско-финских народов. Например, в эстонской культуре можно найти около половины мифологических элементов «Калевалы».

Беломорская Карелия была местом пересечения многих карело-финских культур, и это делало рунические песни яркими и многогранными. Благодаря этому сохранялись старинные элементы и создавались новые.

Тимоти Кук считает, что Карелия была для Лённрота — даже если смотреть из южной Финляндии — далеким местом, отделенным от остального мира, в котором можно было найти связь с прошлым.

Конечно, без Карелии финская культура сформироваться не смогла бы. Или, как пишет академик Анна-Ленна Сиикала (1943-2016, Anna-Leena Siikala) в своей работе «Мифология прибалтийско-финских народов» (2012, Itämerensuomalaisten mytologia):

«Устные песни, уже ставшие живой традицией и утратившие свое мифологическое значение, вновь обрели в „Калевале" мифологические черты для использования формирующимся государством».

Поскольку карелы не записывали свои легенды сами, они не могли представить их миру и поэтому остались лишь в подтексте, пишет исследователь Тимоти Кук.

Он рассуждает, можно ли назвать «карелианизм» Лённрота и других интеллектуалов, создававших финскую культуру, своего рода колониализмом. Или, если быть точнее, культурным присвоением.

Карелианизмом называют процветавшее в конце XIX века национал-романтическое восторженное отношение к Карелии. Самыми ярыми приверженцами карелианизма были художники, по мнению которых «Калевала» раскрывала суть древних финнов.

«Я размышлял о чертах колониализма в отношении финнов к карелам. Не могу утверждать, что такого не было, но, вероятно, это все же преувеличение. По крайней мере, это не вся правда», — говорит Тимоти Кук.

Он считает, что люди всегда и везде заимствовали друг у друга легенды и мифические персонажи.

«Вяйнямёйнен никому не принадлежит. Литературным героем никто не владеет. Вяйнямёйнен обращается к нам от лица карелов и финнов».

Лотте Таркка:

«О колониальном характере карелианизма говорят в Финляндии еще с 1980-х годов.

С одной стороны, сейчас в российской Карелии ведутся жаркие споры о том, можно ли назвать «Калевалу» «культурной кражей». С другой стороны, в России тоже признают вклад Лённрота, который делает эпос многонациональным.

Вопрос не о том, является ли «Калевала» финской или карельской — это европейский национальный эпос на основе финно-карельских рунических песен, который был создан под влиянием европейских идей финским поэтом-исследователем.

Кроме этого, народные рунические песни по своей природе относятся к культуре, которая не признает национальностей или государственных границ.

Когда говорят о культурном присвоении, речь идет о политической борьбе за права на собственность. Культурная апроприация, то есть культурное присвоение, и понятия о «колонизации традиций» нужно ограничить только теми случаями, когда традиции используются в чужой культуре с целью получения экономической выгоды или подчинения другой культуры. Иначе присвоением можно будет назвать любое взаимодействие культур.

В отношениях Финляндии и российской Карелии были этапы, которые можно назвать культурным присвоением. Например, в годы Войны-продолжения (Cоветско-финской войны 1941-1944 годов), когда Финляндия оккупировала западную часть Беломорской Карелии. Тогда «Калевалу» использовали как пропаганду для работы с населением и создания «Великой Финляндии». Материалы офицеров, занимавшихся просвещением, вызывают оторопь.

И хотя карелы не составили эпос сами, я бы не умаляла их роли. Они исполняли рунические песни и дали финнам их записать — без этого основы для создания культуры и языка были бы совсем иными. Некоторые тоже собирали рунические песни.

Кто же тогда владеет традицией? Довольно часто считается, что кроме носителей культуры (то есть рунопевцев) также нужны коллекционеры и архивы, и только тогда можно будет говорить об успешно задокументированной традиции. И, конечно, документирование должно основываться на взаимопонимании.

На самом деле, очень многие рунопевцы успешно договаривались о получении вознаграждения за свои песни. Они не были наивными жертвами и понимали ценность своего культурного капитала. Правда, они не очень понимали, что с этими песнями будет дальше«.

3. На старых легендах зиждется самосознание народа

Тимоти Кук с интересом изучает древние эпосы. Он говорит, что продолжает возвращаться к вопросу об их значении. Пока он определился с одним ответом: литература — один из столпов самосознания народа. Это особенно ясно проявляется в мифах и эпосе.

Когда человек ищет себя, ему нужна внешняя помощь — что-то, на что можно опереться. Кук считает, что каждый хочет ощущать себя членом группы. У человека есть потребность быть частью чего-то большего, частью чего-то общего.

«Пока при помощи литературы можно отнести себя к какой-то группе и сформировать свою идентичность, важность старых легенд никуда не исчезнет».

И хотя Вяйнямёйнен и Одиссей не являются историческими личностями, у них все же есть связь с правдой. Люди хотят возвращаться к легендам спустя столетия, потому что они создают фундамент личности.

В легендах много силы. Поэтому Тимоти Кук считает важным, как эта сила используется. Например, неправильно поучать людей библейскими сюжетами. И хотя Кук считает манипуляцию трактовками и присвоение героев довольно интересными процессами, он относится к таким явлениям очень настороженно.

«В таких случаях я ищу первоначальный источник. Затем могу мягко исправить неправильные утверждения», — говорит он.

Лотте Таркка:

«Об особой роли эпосов и мифов в национальном самосознании пишут очень многие исследования. Однако влияние героев эпоса на самосознание людей — вопрос куда более сложный. Мало кто обретает „фундамент своей личности" в Вяйнямёйнене, Айно или Лоухи.

Персонажи „Калевалы" можно назвать символами и сосредоточением определенных ценностей, от которых современный человек довольно далек. Я уже десять лет читаю эссе студентов с оценкой „Калевалы", и они тоже в какой-то степени отстраняются от эпоса. То есть они не считают персонажей эпоса героями. Героическими они называют только линии матери Лемминкяйнена и Айно».

4. Как здорово, что Вяйнямёйнен еще вернется!

«Старый вещий Вяйнямёйнен» — хранитель знаний и знаток музыки, суверенный бородач и суперзвезда «Калевалы». В конце эпоса Вяйнямёйнен все же уходит, оставляя позади кантеле и свои песни. На прощание он говорит:

«Вот исчезнет это время,

Дни пройдут и дни настанут,

Я опять здесь нужен буду,

Ждать, искать меня здесь будут,

Чтоб я вновь устроил Сампо,

Сделал короб многострунный,

Вновь пустил на небо месяц,

Солнцу снова дал свободу:

Ведь без месяца и солнца

Радость в мире невозможна».

«Этот эпизод меня ужасно радует. Главному герою нужно уходить, но он предупреждает, что еще вернется, говорит, что вы еще будете меня искать».

Тимоти Кук считает, что этот момент связывает «Калевалу» с настоящим временем. Несмотря на весь прогресс и изобретения, облегчающие нашу жизнь, мир не стал совершенным. Древний эпос по-прежнему нужен, в том числе и финнам.

«Иногда вместо того, чтобы что-то гуглить, лучше погрузиться в старые легенды. Там вы найдете суть всего».

Кук называет Вяйнямёйнена выразителем преданий «этих лесных пограничных территорий», изучение которых никогда не выйдет из моды.

Лотте Таркка:

«Тут я соглашусь с исследователем, хотя предания „этих лесных пограничных территорий" представлены в довольно романтическом свете.

Вяйнямёйнен был для рунопевца олицетворением знаний и смекалки. Таковым он предстает и в национальном контексте, но несколько иначе. Формируя нацию, в создании народа хотели развеять примитивность Вяйнямёйнена, так что магия и колдовство дали место другим чертам: мудрости, лидерским качествам, песенному искусству.

Было бы еще лучше, если бы финны погрузились в изучение тех рунических песен, которые изучал Лённрот в первоисточнике — почти все рунические песни, легшие в основу „Калевалы", были опубликованы в работе „Старые песни финского народа", которую можно найти и в интернете. (Suomen Kansan Vanhat Runot). В 2020 году должна появиться цифровая версия Калевалы с пояснениями и отсылками к этим руническим песням на финском языке.

Я считаю, что связь прошлого и будущего в описанном Лённротом возвращении Вяйнямёйнена мало кем воспринимается как релевантная связь между „Калевалой" и нашим временем. Думаю, эту связь лучше искать в языке. Особенно в языке устных народных рунических песен, который в сравнении с языком собранной „Калевалы" кажется невероятно красивым и сильным».

См. также:

«Калевала» превращается в яблоко раздора?