Женская гениальность: история болезни

Психиатры очень любопытные люди: им приходится вписывать человеческие характеры во всем их многообразии в строгие нозологические рамки. Поставить диагноз, определить, выделить типическое их задача. Однако, имея дело с выдающимися женщинами, автор книги «Женская гениальность: история болезни» кандидат медицинских наук Александр Шувалов привлекает к анализу не только и не столько чисто наработанный психиатрией корпус знаний, но и опирается, например, на труд Отто Вейнингера «Пол и характер. Принципиальное исследование», а также пытается учесть исторический и культурный контекст, на фоне которого развивается «женская гениальность» той или иной выбранной им героини. Забегая вперед, отметим, что попытки эти в основном не совсем удачны…

Книга открывается общетеоретическим введением «Иная слава солнца, иная слава луны…», в которой автор задается вопросом – в какой степени гениальность и слава женщины связаны с её психическим расстройством? Ответ не заставляет себя ждать – в самой наибольшей.

Далее, в главе «Афина Паллада и женщины с сексуальными аномалиями» (типичные представительницы – Мессалина, Жанна д’Арк, Жорж Санд, Надежда Крупская), которую предваряет краткое описание некоторых «половых извращений», Александр Шувалов описывает тех выдающихся женщин, в основе характера которых, с его точки зрения, превалировали те или иные отклонения от нормы. Конечно, возникает вопрос – как возможно из современных представлений о норме и патологии, из современных представлений о морали оценивать поведение той же Мессалины, если вообще для добродетельной римской матроны не было предосудительным совокупление с рабом, а изменой мужу считалась лишь связь со свободнорожденным, но подобные тонкости автор игнорирует.     

В главе «Женщины-истерички» (Мария Тюдор, Аполлинария Суслова, Мария Спиридонова, Агата Кристи, Фрида Кало и другие) автор, оговорившись, что «диагностическое распределение во многих случаях носит условный характер», собирает тех, на чье творчество или иную деятельность повлияли истерические расстройства. Тут вновь можно обнаружить перекос в «медицинскую часть» в ущерб, так сказать, культурной и исторической. Скажем, не совсем понятно откуда автор берет сведения о ложных обвинениях жандармов в избиениях и изнасиловании Марии Спиридоновой, хотя существуют документальные сведения об обратном. Во всяком случае, в момент ареста была до полусмерти избита не только Спиридонова, но находившиеся на вокзальном перроне люди (команда, данная казакам, «В нагайки!» была выполнена с особым старанием).

Глава «Из бездны депрессии на вершину мании» посвящена Вере Комиссаржевской, Вирджинии Вульф, Марине Цветаевой и другим женщинам, которые, по мнению автора, страдали маниакально-депрессивным психозом. Узнаешь много нового, открываешь новые имена, но, опять же таки – ощущаешь какую-то – не сказать «чарующую», - неполноту. Суицидальные тенденции Цветаевой автор объясняет её творчеством, её погруженностью в мир поэзии. Получается, что для Цветаевой смерть мужа, сына, её нищенская жизнь после возвращения из Парижа, где она была подвергнута остракизму, по сравнению с поэтическими эмпириями значили мало.

Раздел «Неженские болезни» посвящен тем женщинам, которые оказались зависимыми от того или иного наркотика. Эдит Пиаф соседствует с Екатериной I, Элизабет Тейлор с Джанис Джоплин.

В главе «Знаменитые женщины с другими психическими заболеваниями» между собой соседствуют Иоанна Безумная, Камилла Клодель, Ольга Спесивцева и многие другие, строго говоря те, о ком автору сказать что-то «нозологическое» затруднительно. Просто эти женщины выбиваются из общего ряда, а, следовательно, должны быть патологичными. Однако и здесь мы видим странную тенденцию игнорирования некоторых обстоятельств, которые не могли не оказать влияния на внутреннюю жизнь этих героев . Так, описывая случай Любови Орловой, автор не упоминает, что Любовь Петровна была по сути «бородой», то есть женой гомосексуалиста Георгия Александрова (которого мы, как и, например, Чайковского, любим не за это…), и без учета этой особенности нельзя понять или приблизиться к пониманию внутреннего мира Орловой .

Специалист подобен флюсу. Эту сентенцию Пруткова следует помнить всем. Даже психиатрам. Но и такая книга найдет читателя – написанная с позиций «маскулинной» цивилизации, полностью лежащая в традиционных патриархальных схемах, она будет прочитана с интересом. Информации много, многое можно перенести на соседку, родственницу, коллегу. Кроме того, изложенное в ней подтверждает стародавние предания, формулу трех «к», «киндер, кюхе, кирхе», возврат к которым в эпоху виртуальности, визуальности и прочих наворотов для многих – якобы мечта. Не сами ли женщины поддерживают эту мифологию? О, коварные!