Дичь

Колонка редактора

Проза, вошедшая в сборник «Дичь», написана театральным режиссером. Последним обстоятельством определяются ее главные качества: внимание к сюжету, нелюбовь к долгим описаниям.

Зверовщиков – мастер отдельных сцен, иные из которых выглядят как готовый материал для спектакля. «Дичь» - его третья книга. Первая, «Зима в Кюросао», вышла в 2009-м в Петропавловске. Год спустя в «Новой книге» во Владивостоке появился сборник театральных баек «Какая-то у вас работа дурацкая!»– бессмертный жанр, обогатившийся, благодаря Зверовщикову, множеством историй.

Когда-нибудь издадут отдельной книгой и его пьесы, прежде всего «Трагедии первого этажа», где есть замечательная мизансцена – взрослый герой в пустой квартире играет перед зеркалом ножом с выбрасывающимся лезвием. О детском в человеке любого возраста знает каждый. Но не каждый может передать это знание в художественной форме.

Впрочем, детектив – а книга открывается историческим романом «Корова Стеллера, или Проверка правописания по-французски», чье действие начинается в Петропавловске-Камчатском в 1913 году, - в длиннотах при описании особо не нуждается. Автор, в постперестроечные годы руководивший областным драматическим театром Петропавловска-Камчатском (за эти годы он стал называться театром драмы и комедии), и в романе о давно ушедшем не может обойтись без жизни актрис. Что уж говорить о сатирической повести «Капустник для губернатора», ставшей украшением книги? Здесь описывается жизнь провинциального театра в современной России.

Театр – как армия, он не может быть лучше страны, в которой живет. Судя по «Капустнику», российские начальники в своем умственном развитии дошли до точки, ив регионах это и впрямь гораздо нагляднее, чем в Москве. Помню, как-то в Самаре после концерта оркестра Мариинки под управлением Гергиева я ждал на ступеньках тамошнего театра знакомых. Вдруг дюжие молодцы стали оттискивать меня в сторону. «Что случилось?» - «Пожалуйста, отойдите – сейчас здесь пройдет губернатор».

Подобного лизоблюдства со стороны населения не мог бы ожидать губернатор ни одного американского штата. Но в России деление на бар и слуг сегодня возродилось в гротескной форме.

В «Капустнике» не описывается механизм зарождения этого болезненного самомнения у провинциальных Органчиков, Негодяевых, Угрюм-Бурчеевых и прочих градоначальников. Зато здесь много примеров самовлюбленных высказываний, которыми так славится российское чиновничество. В некоторых фразах автор провидчески описывает то, что скоро станет заголовками первых полос центральных газет. Например, гнев губернатора, вызванный поведением актеров - «Ах, неудачники! Ах, лузеры проклятые!» - рифмуется с его же высказыванием в адрес библиотекарей: «Я к лузерам не хожу. От них только и слышишь: «Дай да дай! А на – никогда». Кажется, прежде чем публично назвать жителей Петербурга «жлобами», губернатор Полтавченко долго вчитывался в повесть Зверовщикова.

Но главным в «Капустнике для губернатора» все же остается театр – странное, порой болезненное, но всегда счастливое образование внутри общества, «государство в государстве», со своей иерархией и своими законами. Какими бы идиотами не выглядели порой его персонажи, автор всегда испытывает к ним восторг наблюдающего за редким видом зоолога вперемешку с нежностью непосредственного участника событий.